Бакалавр богословия иерей Виктор Архипкин

"Новомученики и Исповедники Российские убиенные в Лисьей балке, Чимкент"

Научный руководитель -

Колесова М.Е, г. Москва

Шымкент 2010

Оглавление.

1. Введение.

2. Память 29 декабря / 11 января.

а) Священник Феодосий Петрович Беленький.

3. Память 14 / 27 августа.

а) Протоиерей Владимир Константинович Смирнов.

б) Протоиерей Николай Васильевич Толгский.

в) Схиархимандрит Елевферий.

г) Игумения Ева.

д) Монахиня Евдокия.

е) Феодор Дмитриевич Захаров.

4. Память 22 августа / 4 сентября.

а) Архиепископ Алексий.

б) Иеромонах Иоанн.

в) Монах Илларион.

5. Память 14 / 27 сентября.

а) Монахиня Мария.

б) Людмила Владимировна Петрова.

6. Обвинительноезаключение.

7. Память 7 / 20 ноября.

а) Митрополит Кирилл.

б) Постановление по следственному делу.

в) Протокол допроса митрополита Иосифа.

г) Показания обвиняемого митрополита Иосифа.

д) Допрос митрополита Кирилла.

е) Обвинительное заключение по следственному делу.

8. Память 6 / 19 ноября.

а) Священник Анатолий.

б) Священник Николай.

в) Иеромонах Гавриил.

г) Монахиня Нина.

д) Монахиня Серафима.

9. Память 15 / 28 марта.

а) Священник Димитрий.

10. Память 18 / 31 декабря.

а) Архиепископ Николай.

а) Священник Иоанн.

б) Священник Владимир.

11. Память 23 ноября / 6 декабря.

а) Епископ Борис.

12. Заключение и вывод.

13. Приложение.

а) В Лисьей балке.

б) Фоторепортаж.

Введение.

Темой моей работы я выбрал «Житие Новомучеников и Исповедников Российских убиенных в Лисьей балке, близ города Чимкент». Сам я проживал в этом городе потому и выбрал эту тему, т.к. Лисья балка – святое и почитаемое место в Чимкентской области, но нигде не было полного и обоснованного материала по этой теме, и я целью своей работы поставил собрать воедино все когда либо опубликованные в разных местах источники, которые повествовали о жизни и кончине новомучеников убиенных в данной местности.

Источниками, которыми я пользовался, были опубликованы в приложениях к епархиальной Алма-атинской газете «Свет Православия в Казахстане», несколько лет назад, но в настоящее время этих материалов не сохранилось ни в печатном, ни в электронном виде. Информацию которой я обладал, нужно было много дорабатывать и исправлять. Но это только первая проблема, с которой я столкнулся при поиске материалов по данному направлению. Следующей проблемой было то, что номера личных дел, по которым проходили расследования и вынесения смертных приговоров новомученикам, не совпадали в разных источниках. Мною был сделан запрос в архив Комитета Национальной Безопасности по Южно- Казахстанской области (бывший архив Управления Комитета Государственной Безопасности КазССР по Чимкентской области), и мне предоставили точные номера личных дел по которым вносил коррективы в работу.

В своей работе я использовал переработанные архивные данные которые опубликовывались, но были утеряны. Информацию с Интернета:1 Протоиерей Николай Толгский http://www.usp-pech.orthodoxy.ru/hist/N/_n_t.htm. 2. Жизнеописание сщмчч. Владимира и Николая пресвитеров, прмч. Елевферия, прмцц. Евы, Евдокии и мч. Феодора Шимкентских. // Электронная публикация на информационно-просветительском сайте «Казахстан Православный». http://old.eparhia-saratov.ru/txts/eparhy/saints/saints/0814_eva.html. 3. Дамаскин (Орловский), иером. Жизнеописание святителя Василия, епископа Кинешемского // Василий (Преображенский), свт. Указ.соч. (Электронная версия). 4. Святая преподобномученица Ева игумения, Чимкентская http://www.eparhiasaratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id= 2971&Itemid=153. 5. Архипастыри земли ивановской. http://pominovenie-iv.narod.ru/pastir.html. Для полного обзора была использована книга «Во Имя Правды и Достоинства Церкви». А.В. Журавского. В приложениях были использованы сделанные мной фото репортажи с местности «Лисья балка» и книга «Над старым городом-луна». Ю.В. Кунгурцева.

Структуру своей работы я разрабатал по времени исполнения приговора новомученикам и исповедникам.

Бакалавр богословия иерей Виктор Архипкин, г. Липецк

29 декабря / 11 января.

Сщмч. Феодосия, пресвитера Тюлькубасского, Южно-Казахстанского (1938).

Священник Феодосий Петрович Беленький родился 23 марта 1885 года в с. Успенское, Афанасиевского района, Днепропетровской области в семье священника.

Окончил Духовную семинарию.

Священный сан принял до 1917 года.

В 1933 году постановлением ОСО был административно выслан в Казахстан на 3 года.

Арестован на ст. Тюлькубас Южно-Казахстанской области 4 октября 1937 года.

Священнику Феодосию Беленькому было вынесено ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ следующего содержания:

«Беленький — бывший адмссыльный священник, после отбытия срока наказания избрал место жительство г. Алма-Ата, где Беленький прожил несколько дней, откуда поехал в г. Ташкент, пожил в Ташкенте несколько дней, подыскал псаломщика Шварова Н., последний длительное время нигде не работал, существовал на собранные куски хлеба и деньги, т. е. нищенствовал.

Беленький Ф. ходил по селам и станциям железной дороги. Тюлькубасского района, вел среди населения агитацию против советской власти и сталинской конституции.

...По возвращении Беленького из г. Ташкента в село Сергеевка Тюлькубасского района на постоянное жительство, он со своим псаломщиком Шваровым в январе 1937 года начал производить богослужения в селе Сергеевка, Антоновка, Богословка и станции Састюбе без разрешения Райисполкома, без оформления списков и росписей верующих, тем самым Беленький и Шваров искажали сталинскую конституцию.

Обвиняемый Беленький покупал хороших конфет, угощал конфетами детей-школьников и одновременно вел агитацию среди учеников, чтобы они шли к своим родным и вместе с ними приходили к нему для крещения, уговаривал детей ходить в молебный дом на моление».

Обвиняемый Беленький Ф. П. на вопросы следователя отвечал: «…Меня обвиняют, как будто бы я стал совершать богослужения без разрешения, это не верно, потому что в деле имеются документы Районо на право совершения богослужения — это одно, второе то, что как только приехал в Сергеевку, то явился в сельсовет. До приезда, до высылки в Ванновку я служил на Украине священником до 1933 года, после был арестован, судим и выслан на 3 года. Ссылку отбывал в селе Ванновке. По отбытии срока поехал в Алма-Ату к епископу, чтобы получить место священника, но оказалось, что он арестован, (В 1936 году в Алма-Ате был арестован епископ Алма-Атинский Александр(Толстопятов). 3 сентября 1936 года приговорен к заключению в исправительно-трудовой лагерь сроком на 3 года) и я приехал ни с чем. Но сначала я поехал в Ташкент к епископу, от которого получил разрешение [служить] при тех условиях, если предоставлю списки верующих.

...В отношении детей, которых я будто бы угощал конфетами и уговаривал ходить на богослужения, говорю, зачем мне было уговаривать, когда сами родители приносят детей и просят крестить».

6 апреля 1937 года Народным Судом Тюлькубасского района было вынесено решение: «Беленького Ф. П. подвергнуть уголовной мере наказания – лишению свободы сроком на 4 года за хулиганство».

Но вскоре, 2 июня 1937 года, Областная прокуратура, «рассмотрев дело по обвинению Беленького Ф. П., дала заключение: «По материалам, имеющимся в деле, вполне установлено наличие контрреволюционного деяния, предусмотренного ст. 58-10 УК. Несмотря на это, деяние Беленького квалифицировано простым хулиганством, в связи с чем приговор суда определением Облсуда отменен и обращен для дополнительного расследования и предъявления обвинения по ст. 58-10 УК».

Облсуд, в лице помощника областного прокурора, постановил: «Дело Беленького Ф. П. возвратить прокурору Тюлькубасского района для выполнения определения Облсуда. Изъять из дела все протоколы допроса, передопросить всех свидетелей и обвиняемого, указав в их показаниях, например: дискредитировал советскую конституцию и вождей партии и правительства — исключив фамилии, а постановление, заключение прокурора и приговор суда изъять из дела, скорректировать их, исключить всякие выражения, не могущие быть в уголовном деле».

Вскоре (дата не указана) было вынесено новое обвинительное заключение, аналогичное первому, но переквалифицированное по ст. 58-10 — «проводил среди населения антисоветскую агитацию, дискредитировал вождей партии и правительства, что предусмотрено ст. 58-10».

4 ноября 1937 года заседанием тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области священник Феодосий Беленький приговорен к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение 11 января 1938 года.[1]

14 / 27 августа.

Сщмчч. Владимира и Николая пресвитеров, прмч. Елевферия, прмцц. Евы, Евдокии и мч. Феодора Шимкентских (1937).

По делу расстрелянных в г. Чимкенте митрополита Кирилла (Смирнова), митрополита Иосифа (Петровых) и епископа Евгения (Кобранова) проходили:

Протоиерей Владимир Константинович Смирнов, юрист-консультант Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Тихона, родился 18 февраля 1885 года в г. Москве в семье почтового служащего.

Окончил Духовную семинарию и юридический факультет Московского Университета.

В 1911 году посвящен в сан иерея.

В 1924 году, в г. Москве, будучи юрист-консультантом при Патриархе Тихоне, арестован «за контрреволюционную агитацию» и просидел в Бутырской тюрьме 2 месяца и 21 день. Был освобожден.

В 1930 году арестован в г. Москве, просидел под арестом 14 дней и был освобожден.

В 1931 году арестован в г. Москве, просидел 2 месяца и был освобожден.

В 1932 году арестован в г. Москве и осужден по ст. 58-10 на 5 лет лагерей. Находился в Свирских лагерях, но через 11 месяцев был освобожден по болезни.

Сослан в г. Чимкент.

В г. Чимкенте арестован ОУ НКВД 23 июня 1937 года. Содержался в Чимкентской тюрьме.[2]

Протоиерей Николай Васильевич Толгский.

родился 20 февраля 1886 года в с. Дорки Бронницкого уезда Московской губернии.

Окончил Духовную семинарию и в 1911 году Московскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия. Oтец Николай являлся младшим из трех братьев-священников, сыновей протоиерея Василия Толгского села Дорки. Старший брат прот.Сергий служил в Москве в церкви Рождества Божией Матери на Кулишках, а затем церкви Петра и Павла на Яузе. В 1936 г. добровольно последовал в ссылку вместе с семьей дочери (г.Коканд).

        Средний брат о. Александр был известным настоятелем храма Илии Пророка в Обыденном переулке.

       Отец Николай служил с 1913 года в с. Алтуфьево Московской губернии в Крестовоздвиженской церкви, затем в г. Москве в церкви преподобного Сергия в Пушкарях.

Был благочинным Сретенского Сорока церквей. Митрофорный протоиерей, был лично известен Святейшему Патриарху Тихону. Создавал хоры, занимался Просветительской деятельностью.

       В 1922 году в г. Москве был арестован за преподавание закона Божия, но через две недели отпущен.

       12 апреля 1935 года арестован в г. Москве и 31 мая 1935 года осужден Особым Совещанием при НКВД СССР по ст. 58-10 и сослан в г. Чимкент на 3 года. В г. Чимкенте арестован 23 июня 1937 года.

Протокол допроса Толгского Н. В. от 25 июля 1937 года.

Вопрос: Дайте показания о Вашей к/р деятельности.

Ответ: К/р деятельностью я не занимался и показать по этому вопросу ничего не могу.[3]

Схиархимандрит Елевферий (Печенников Елевферий Игнатьевич) родился 20 декабря 1870 года в деревне Перепечное Чериковского уезда Могилевской губернии в крестьянской семье.

В 1930 году осужден коллегией НКВД в г. Смоленске по ст. 58-10 к 10 годам лагерей. Направлен в Соловецкий лагерь. Через 2 года сослан в Казахстан в г. Чимкент.

В г. Чимкенте арестован ОУ НКВД 23 июня 1937 года.[4]

Игумения Ева (Павлова Акилина Васильевна)

Святая преподобномученица Ева, в миру Акилина Васильевна Павлова, родилась 10 июля 1879 года в селе Исса Инсарского уезда Пензенской губернии в крестьянской семье. Место ее пострига и начальных иноческих подвигов неизвестно; в следственном деле сохранилось лишь упоминание о том, что Павлова А. В. «была игуменией в монастыре г. Пензы». По всей видимости, матушка Ева была настоятельницей в пензенском Свято-Троицком женском монастыре.

В конце 1920-х годов Свято-Троицкий монастырь был закрыт, а единственную его церковь, еще остававшуюся действующей, захватили обновленцы. Матушка Ева перебралась в соседнюю Саратовскую епархию, но в 1929 году она была арестована в селе Балки Ртищевского района Саратовской области и Коллегией ОГПУ приговорена «за контрреволюционную агитацию» по ст. 58-10 УК РСФСР к 8 годам ссылки в Казахстан.

Из назначенных ей восьми лет новомученица отбыла в ссылке три года, освободившись в 1932 году. В середине 1930-х годов она упоминается игуменией Сретенского женского монастыря в Москве, позже закрытого и до основания разрушенного гонителями. Сама настоятельница обители была сослана в Чимкент.

В Чимкенте матушка Ева организовала тайную монашескую обитель. Настоятельница и сестры находились под духовным руководством сосланных в Чимкент митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых) и епископа Ростовского Евгения (Кобранова); владыка Иосиф совершал также тайные постриги новых насельниц.

Святая Ева была арестована в г. Чимкенте 23 июня 1937 года. Всего в этот и следующий день УНКВД Южно-Казахстанской области КазССР были арестованы 19 человек. Гонители инициировали «Дело об организации контрреволюционного центра церковников», во главе которого якобы стоял святой священномученик Кирилл (Смирнов), митрополит Казанский и Свияжский. В числе арестованных были митрополит Кирилл, митрополит Иосиф, епископ Евгений, архиепископ Омский Алексий (Орлов), схиархимандрит Елевферий (Печенников), протоиерей Владимир Смирнов, протоиерей Николай Толгский, иеромонах Иоанн (Лаба), иеромонах Иларион (Цуриков) и его брат монах Иоанн, священник Василий Климов, священник Стефан Медведь, игумения Ева (Павлова), монахиня Евдокия (Перевозникова), монахиня Мария (Рыкова), миряне Фeoдop Захаров, Вера Горбунова, Людмила Петрова, а также обновленческий лжеепископ Михаил (Николаев). Богоборцы раздуют впоследствие «дело» святого Кирилла и его сострадальцев: до глубокой осени 1937 года по обвинению в причастности к якобы раскрытому НКВД «Всероссийскому контрреволюционному центру» было привлечено к уголовной ответственности в общей сложности 64 человека, большая часть которых была приговорена к смертной казни.

Игумении Еве было предъявлено обвинение по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР в систематическом проведении контрреволюционной агитации, высказывании пораженческих настроений с ожиданием восстановления монархическо-буржуазного строя. Новомученица отвергла лживое обвинение, заявив следователю: «Контрреволюцией я не занималась и не проводила такую работу».

23 августа 1937 года заседание тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области постановило расстрелять архиепископа Алексея, схиархимандрита Елевферия, протоиерея Владимира, протоиерея Николая, иеромонаха Илариона, иеромонаха Иоанна, священника Василия, иryмению Еву, монахинь Евдокию и Марию, мирян Феодора и Людмилу.

Смертный приговор преподобномученице Еве был приведен в исполнение 27 августа 1937 года. Все новомученики были казнены близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка, и погребены в братской могиле на месте своей гибели. В настоящее время место их захоронения неизвестно.

Постановлением Президиума Южно-Казахстанского областного суда от 5 июня 1958 года архиепископ Алексий (Орлов) и 11 его сострадальцев были реабилитированы.

20 августа 2000 года, по завершении Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, игумения Ева (Павлова) была причислена к лику святых для общецерковного почитания в Соборе новомучеников и исповедников Российских.[5]

Тропарь святой преподобномученице Еве (общий), глас 5:

Христа Господа Иисуса верная ученице, / Церкве Российския избранная агнице, / преподобная страстотерпице Ево, / легкое иго и язвы Его любовию носящи, / лествицею мучений / к Нему, яко Небесному Жениху, востекла еси, / Егоже моли сохранити в благочестии люди Российския // и спасти души наша.

Кондак святой преподобномученице Еве (общий), глас 4:

Яко крин багряновидный, / посреде терний безбожия / в земнем Отечестве твоем процвела еси, / преподобномученице Ево честная, / подвиги воздержания страданием украсивши, / востекла еси к Небесному Жениху Христу, // Иже увенча тя красотою славы нетленныя.[6]

Монахиня Евдокия Александровна Перевозникова родилась 7 февраля 1880 года в селе Черенково Сальвичуцкого уезда Вологодской губернии в крестьянской семье.

До октябрьской революции подвизалась в монастыре, в последующие года работала портной в мастерской при ВЦК советов. Затем ездила в ссылки вслед за митрополитом Кириллом (Смирновым), где ухаживала за ним и помогала ему. Проживала в с. Яны-Курган Чимкентской области, где была келейницей митрополита Кирилла.

13 июля 1937 года арестована в г. Чимкенте «за принадлежность к контрреволюционной церковной организации».

Содержалась в тюрьме г. Чимкента.[7]

Феодор Дмитриевич Захаров родился 13 апреля 1874 года в пос. Углицкий Чесменского уезда Челябинской губернии. Потомственный оренбургский казак.

В 1919 году арестован белыми офицерами, но, просидев 1 день, был выпущен после допроса.

В 1920 году в г. Верхнеудинске арестован за переход из Владивостока через полосу белых. Через 32 дня был освобожден.

В г. Чимкенте арестован ОУ НКВД 27 июля 1937 года. Содержался в Чимкентской тюрьме.

В архивном уголовном деле имеется справка: «Захаров В. Д., ведя бродячий образ жизни, бывает в разных местностях Казахстана и проводит среди населения антисоветскую агитацию. Кроме того, является непосредственным исполнителем контрреволюционной деятельности Ташкентского митрополита и местных антисоветских архиереев, то есть выполняет роль связиста между отдельными контрреволюционными группированиями церковников и их руководителей».

23 августа 1937 года заседание тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области

ПОСТАНОВИЛО:

протоиерея Владимира Смирнова,

протоиерея Николая Толгского,

схиархимандрита Елевферия (Печенникова),

игумению Еву (Павлову),

монахиню Евдокию (Перевозникову),

Феодора Захарова

РАССТРЕЛЯТЬ.

Приговор приведен в исполнение 27 августа 1937 года.

Расстрелы совершались близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка.

Там же происходили захоронения.[8]

22 августа / 4 сентября.

Сщмч. Шимкентского Алексия, архиепископа Омского, прмчч. Илариона и Иоанна Шимкентских (1937).

По делу расстрелянных в г. Чимкенте митрополита Кирилла (Смирнова), митрополита Иосифа (Петровых) и епископа Евгения (Кобранова) проходили:

Архиепископ Алексий (Орлов Алексий Степанович ) родился 8 февраля 1862 года в г. Самаре. Окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию.

Служил в сане протоиерея в г. Самаре. Овдовев, принял монашество.

В 1923 году хиротонисан во епископа Бугульминского, викария Самарской епархии.

С 1923 года находился в обновленческом расколе.

С 1924 года после покаяния назначен епископом Курганским.

С 16 сентября 1927 года — епископ Мамылыжский, викарий Сарапульской епархии.

С 11 февраля 1931 года — епископ Енотаевский.

С 5 июня 1931 года — епископ Сызранский.

С 24 августа 1931 года — епископ Омский.

11 августа 1933 года возведен в сан архиепископа.

24 апреля 1935 года осужден ОСО НКВД СССР по ст. 58-10 к 5 годам ссылки в Казахстан. 23 декабря 1936 года прибыл в ссылку в г. Мирзоян.

Арестован 15 мая 1937 года РО НКВД г. Мирзояна.

Содержался в тюрьме г. Мирзояна.

На допросе архиепископ Алексий давал следующие показания:

«В г. Мирзояне я имею знакомство с гражданкой Сиваковой Натальей Лукьяновной, которая меня устроила на квартиру по 4-й Бульварной к Баранову Ананию Герасимовичу. Знакомство состоит в том, что они (Баранов и Сивакова) поддерживают меня материально, как духовное лицо, просили меня оформить им религиозную общину староцерковническую, в чем я им и помогал, технически составлял списки лиц, входящих в общину, и писал заявление в райисполком и, как безграмотным, давал советы как нужно идти в райисполком регистрировать общину.

По г. Чимкенту имею связь с епископом Евгением (Кобрановым), который отбывает ссылку в г. Чимкенте. Будучи в г. Алма-Ате в январе 1936 года, после взятия меня на учет в НКВД я пошел к Никольской церкви, чтобы подыскать себе приют у епископа Толстопятова Александра, он устроил меня к священнику Прокопию Фрею, в 1936 году, уже после моего выезда в Чимкент, он арестован. В Алма-Ате я перед выездом в Чимкент взял адрес в Чимкенте епископа Евгения Кобранова. По прибытии в г. Чимкент, я жил у Кобранова 2 дня, а потом он устроил меня к Русину Андрею Тимофеечу. У Русина я жил дня 4 и после выехал в Манкент Сайрамского района.

По г. Ташкенту имею связь с архиепископом Борисом (Шипулиным), который управляет Ташкентской епархией, у него я состою на учете как служитель религиозного культа, так как каждый служитель религиозного культа по правилам староцерковным должен стать на учет, где бы он ни находился — в ссылке, в отъезде, так и я сообщил о себе. С Шипулиным я имел и имею переписку по вопросу религиозных общин староцерковнического течения. Я архиепископу Борису писал об организации общин в Манкенте и Мирзояне, по которым он давал мне указания и благодарил за содействие открытию общины. Я эти указания передавал прихожанам.

Один раз я был на квартире у митрополита Иосифа (Петровых) и несколько раз у афонского монаха Иллариона. Больше по г. Мирзояну знакомых у меня нет».[9]

Иеромонах Иоанн (Лаба Флавий Иванович) родился 3 июля 1863 года в с. Серебия Гайсинского уезда Киевской губернии. Был насельником Свято-Пантелеимонова монастыря на Святой горе Афон.

В 1924 году арестован в г. Армавире, осужден ОСО при ОГПУ по ст. 58-10 и сослан в Нарын. Ссылку отбывал в Турткуле, в Шарухане.

В 1930 году вторично осужден ОСО при ОГПУ к высылке на 3 года. Сослан в Такмак, где жили с монахом Иларионом (Цуриковым) в ущелье близ Такмака.

24 июня 1937 года арестован в г. Мирзояне. Содержался в тюрьме г. Мирзояна.

На допросе, происходившем 15 июля 1937 года, иеромонах Иоанн рассказывал: «Первый раз меня арестовали 29 июня 1924 года в хуторе Соленом Лабинского района Армавирского округа. Я там проживал в пустыне [имеется в виду: жил в уединении в окрестностях хутора] с 1919 года, а после 1920 года перешел жить в хутор Соленый, где и отправлял религиозные обряды. Арестовали меня вместе с афонским монахом Иларионом (Цуриковым), который приехал ко мне из г. Москвы за то, что мы шли против советской власти и держались за старое. Дело на нас велось в г. Армавире, осужден я был ГПУ вместе с Цуриковым на 3 года ссылки. Ссылку отбывали в Нарынском крае, я отбывал в с. Большой Подъельник Карагасоцкого района, а Цуриков Иларион в селе Парабель. Освобожден был из ссылки в 1928 году.

Второй раз меня вместе с монахом Иларионом (Цуриковым) арестовало ГПУ в 1930 году в горах на пасеке около г. Такмака Кир.ССР, где я с Цуриковым проживал с 1928 года, т. е. сразу же после отбытия нашей ссылки мы приехали в горы и устроились на пасеке. Дело вело ГПУ в г. Фрунзе. Привлекались «за агитацию против советской власти». Арест наш был произведен 2 февраля 1930 года. Судило нас ОГПУ на 3 года ссылки, ссылку отбыл я в г. Турткуле Каракалпакской области, а Цуриков отбывал в г. Кзыл-Орде. Освобожден я был из ссылки в октябре месяце 1933 года и после своего освобождения я переехал в г. Кзыл-Орду, где находился до 1935 года, Цурикова там уже не было, он уехал в г. Мирзоян. С 1935 года я тоже переехал в г. Мирзоян и все время до ареста проживал в отдельной келье во дворе у гражданина Ламбина Ивана Михайловича в ж/д поселке.

Я жил в отдельной келье, где отправлял религиозные обряды, меня посещали монашки, были еще старушки. … Кроме этого, меня посещал афонский монах Иларион Цуриков.

Во время их посещений, после совершения религиозных обрядов, мы обычно имели между собой беседы, я всем им говорил (это было в первый раз на Крещение в 1937 году, второй раз в феврале 1937 года на масленицу и третий раз на Пасху 1937 года), что, согласно Священному Писанию, советской власти скоро не будет, объединятся все славянские народы — Болгария, Румыния и др., и восстановят Православную веру и тогда обратно Россия будет могуча и сильна на страх врагам, но это не долго пробудет, и все рухнется, будет всемирная война, и после войны у народов будет скорбь и они выберут всемирного царя. А сейчас советская власть притесняет христиан и нужно это терпеть и спасаться.

15 июля 1937 года у меня в келье тоже собирались, были — монах Иларион (Цуриков), его сестра монахиня Наталья (Цурикова), … других, кто был у меня, я не помню, беседовали мы все о конституции, я им в беседе прочитал ст. 124 конституции о свободе отправления религиозных культов и высказал, что пишут в конституции о религиозных свободах, это только на бумаге, а на самом деле никаких свобод религии нет.

Цуриков Иларион тоже высказывался о том, что в конституции написано, того на самом деле нет, советская власть все духовенство арестовывает и нас скоро арестуют.[10]

Монах Иларион (Цуриков Родион Федорович) родился 8 апреля 1856 года в с. Кривополяны, Острожского уезда Воронежской губерии в крестьянской семье.

До 1913 года был насельником Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. (В архивном уголовном деле, в анкете арестованного имеется запись: «Каким репрессиям подвергался: В 1913 году судим Трибуналом военно-полевым судом к смертной казни за Имя Божие, освобожден за недоказанностью».

С 1913 по 1924 год подвизался в Росии в Покровском монастыре.

В 1924 году осужден ОСО при ОГПУ по ст. 58-10 УК к высылки на 3 года. Ссылку отбывал в Нарыне и Обдарске.

В 1929 году вторично арестован в г. Фрунзе и в 1930 году осужден ОСО при ОГПУ по ст. 58-10 УК к высылке на 3 года в г. Кзыл-Орду. Ссылку отбыл в 1933 году.

24 июня 1937 года арестован в г. Мирзояне.

О монахе Иларионе Цурикове рассказывает привлекавшийся в качестве свидетеля Новиков Семен Павлович:

«С Иларионом Цуриковым я встречался при следующих обстоятельствах — я обрубал на улице деревья, он ко мне подошел и попросил вырубить палку для ходьбы и сказал, где живет, я ему вырубил и отнес, это было осенью 1936 года. В это время он мне рассказал о себе, что он монах с Афона, проживает в Мирзояне, и как ушел с Афона, 20 лет скитался, и его преследуют за «Имя Божие». Когда они были на Афоне, то раскололись на имяславцев и имяборцев и он является имяславцем. Дал мне одну книгу об имяславцах почитать и о других религиозных течениях, говорил, что вот прочтешь, узнаешь, за что мы боремся и за что другие борются. … Цуриков в своих беседах защищал Патриарха Тихона, что он пошел правее, и Православная вера должна восстановиться сама по себе независимо от религиозных течений. Вера ослабла и сейчас гонятся только за наживой. Я ему иногда приносил хлеб. Он спрашивал меня, как идут дела в общине обновленческой, я ему говорил, что ничего, после этого он говорил мне: «Ну, молись. Пришло время обуздать народ, вот эта власть и обуздает».

23 августа 1937 года Заседание тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области

ПОСТАНОВИЛО:

Епископа Алексия (Орлова),

Иеромонаха Иоанна (Лаба),

Монаха Илариона (Цурикова)

РАССТРЕЛЯТЬ.

Приговор приведен в исполнение 4 сентября 1937 года.

Расстрелы совершались близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка.

Там же происходили захоронения.

14 / 27 сентября.

Прмч. Марии и мц. Людмилы Шимкентских.

По делу расстрелянных в г. Чимкенте митрополита Кирилла (Смирнова), митрополита Иосифа (Петровых) и епископа Евгения (Кобранова) проходили:

Монахиня Мария Сергеевна Рыкова родилась в 1892 году в г. Москве.

23 июня 1937 года арестована в г. Чимкенте «за принадлежность к контрреволюционному центру церковников».

Людмила Владимировна Петрова родилась 26 февраля 1879 года в Ростове-Ярославском в семье тюремного надзирателя.

В 1930 году осуждена ОСО НКВД в г. Ростове на 3 года ссылки в Северный край.

В 1936 году вновь осуждена ОСО НКВД в г. Ростове на 3 года ссылки в Казахстан.

10 июля 1937 года арестована Меркенским РО НКВД «за принадлежность к контрреволюционной группе церковников в Южно-Казахстанской области».

Содержалась в тюрьме г. Чимкента.

23 августа 1937 года заседание тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области

ПОСТАНОВИЛО:

монахиню Марию (Рыкову),

Людмилу Петрову

РАССТРЕЛЯТЬ.

Приговор приведен в исполнение 27 сентября 1937 года.

Расстрелы совершались близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка.

Там же происходили захоронения.[11]

23 августа 1937 года по следственному делу № 723, по обвинению митрополита Кирилла (Смирнова), митрополита Иосифа (Петровых), епископа Евгения (Кобранова), схиархимандрита Елевферия (Печенникова), протоиерея Владимира Смирнова, протоиерея Николая Толгского, священника Василия Климова, игумении Евы (Павловой), монахини Евдокии (Перевозниковой), Феодора Захарова, Людмилы Петровой, Марии Рыковой, проходящих по ст. 58 п. 10, 11 УК РСФСР было вынесено ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ следующего содержания:

«Произведенным расследованием ... Установлено: что на территории Южно-Казахстанской области Каз. ССР, отбывающими адм. ссылку бывшими видными церковниками Смирновым К.И., Петровых И. и Кобрановым Е. был организован контрреволюционный центр, куда вошли значительные по количеству кадры церковников, монахов, попов, кулаков и б.б. офицеров, в основу центр ставил своей задачей организацию всех контрреволюционных сил церковников и строго законспирированное подполье для активного повстанческого выступления против советской власти в момент ожидающейся интервенции против СССР, установления Патриаршества и главенства Церкви над государственной властью.

С этой целью среди руководящего состава главой РУССКОЙ Церкви было решено считать Смирнова Константина и о чем были поставлены в известность некоторые контрреволюционные формирования, контрреволюционной организации. В разных населенных пунктах СССР, вплоть до рабочих центров, на фабриках были организованы рабочие общины, тайные монастыри, где под руководством епископов, попов и монахов производились вербовки новых членов в контрреволюционную организацию, проводились пострижения в тайное монашество и развертывалась по указанию руководящего центра контрреволюционное пораженческо-повстанческая агитация.

Руководители центра на  условные адреса регулярно получали денежную помощь из разных мест СССР от своих филиалов, которыми на местах по установке центра проводились тайные сборы средств среди верующих.

... Головка организации в целях активной борьбы с советской властью вела работу по объединению всех церковных течений на этой платформе, в частности, под руководством Корбанова по IОжно-Казахстанской области практически эту работу проводили Климов и Николаев. Через связистов, оказии и условные адреса контрреволюционным центром распространялись в разные концы СССР контрреволюционные документы, которые потом размножались и продвигались в массы верующих, а так же давалось и руководство подпольными ячейками.

Остальные обвиняемые по настоящему делу, как члены контрреволюционной организации церковников под руководством контрреволюционного центра проводили следующую контрреволюционную деятельность:

1) Cмирнов Владимир - активный деятель к/р центра, выполнял к/p поручения Кобранова с выездом в разные города СССР, проводил пораженческую агитацию, в которой возлагал надежды на фашистские страны, могущие покончить с коммунизмом в СССР, вел к/р агитацию против займов, клеветал на советскую печать, извращая опубликованные факты о выполнении хозяйственно-производственных планов предприятиями СССР, активно проводил антиоборонную деятельность.

2) Печенников Елевферий - руководитель тайного монастыря в Манкенте, проводил пострижение в тайное монашество, держал связь с к/р элементом в Могилеве, находился под руководством Кобранова.

3) Климов Василий - организатор новых нелегальных общин в г. Чимкенте, имел переговоры о ликвидации раскола с обновленческим попом Николаевым, по поручению Кобранова группировал к/р элемент, проводил к/р агитацию среди верующих против мероприятий соввласти, возбуждая последних к сопротивлению, давал указания, особенно женщинам о воспитании детей в к/р духе, с тем, чтобы подростки не вступали в комсомол, в к/р целях дискредитировал советскую медицину; провоцируя верующих (чудесными исцелениями).

4) Захаров Федор, связист между центром и к/р ячейками его на территории Казахстана, Узбекистана и Киргизии. Среди населения вел к/р организацию, занимался преподаванием закона Божия.

5) Орлов Алексей - организатор новых нелегальных общин в Манкенте и Мирзояне. являлся организаторам к/р ячеек, связистом между архиепископом Ташкентским Борисом Шипулиным и Иосифом Петровых. Вел к/р агитацию о скором падении Мадрида и высказывал пораженческие настроения.

6) Цуриков Иларион и Лаба Иван - руководители тайного монастыря в Мирзояне, находились под руководством Кобранова и Кирилла Смирнова. Вели к/р агитацию о скором падении советской власти и восстановлении буржуазного строя, производили тайное пострижение в тайное монашество.

7) Петрова Людмила - организатор к/р революционной ячейки в г. Мерке, находилась под руководством Иосифа Петровых, от которого получала к/р документы, переправляла в другие города СССР членам к/р организации для размножения.

8) Павлова Ева - руководитель тайного монастыря в Чимкенте, находилась под руководством Иосифа Петровых и Кобранова, направляла к Петровых завербованных ею женщин для пострижения. Систематически проводила к/р агитацию, высказывала пораженческие настроения с ожиданием восстановления монархическо-буржуазного строя.

9) Толгский Николай - руководитель ссыльного духовенства в Каратасском районе, по поручению  Кобранова группировал вокруг себя и осуществлял к/р руководство к/р элементом в с. Ленинском. Вел к/р агитацию пораженческого характера, писал к/р роман, изъятый при обыске.

10) Рыкова Мария и Перевозникова Евдокия - активные религиозницы - постоянные связистки Кобранова, Смирнова и Петровых, через которых давались на места руководству к/р ячеек указания, директивы к развертыванию к/р деятельности и сбор средств для центра».

Заседанне тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области ПОСТАНОВИЛО:

архиепископа Алексея (Орлова),

схиархимандрита Елевферия (Печенникова),

протоиерея Владимира Смирнова,

протоиерея Николая Толгского,

иеромонаха Илариона (Цурикова)

иеромонаха Иоанна (Лаба),

священника Василия Климова,

иryмению Еву (Павлову),

монахиню Евдокию (Перевозникову),

Феодора Захарова,

Людмилу Петрову,

монахиню Марию (Рыкову)

РАССТРЕЛЯТЬ.

27 августа 1937 года расстреляны:

СХИАРХИМАНДРИТ ЕЛЕВФЕРИЙ (ПЕЧЕННИКОВ),

ПРОТОИЕРЕЙ ВЛАДИМИР СМИРНОВ,

ПРОТОИЕРЕЙ НИКОЛАЙ (ТОЛГСКИЙ),

СВЯЩЕННИК ВАСИЛИЙ КЛИМОВ,

ИГУМЕНИЯ ЕВА (ПАВЛОВА),

МОНАХИНЯ ЕВДОКИЯ (ПЕРЕВОЗНИКОВА) и

ФЕОДОР ЗАХАРОВ.

4 сентября 1937 года были расстреляны:

АРХИЕПИСКОП АЛЕКСИЙ (ОРЛОВ),

ИЕРОМОНАХ ИОАНН (ЛОБА) и

ИЕРОМОНАХ ИЛАРИОН (ЦУРИКОВ).

27 сентября 1937 года были расстреляны:

ЛЮДМИЛА ПЕТРОВА и

МОНАХИНЯ МАРИЯ (РЫКОВА).

Расстрелы производились близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка.

Там же производились захоронения.

В настоящее время место захоронения неизвестно.

Постановлением Президиума Южно-Казахстанского областного суда от 5 июня 1958 года архиепископ Алсксий (Орлов), схиархимандрит Елевферий (Печенников), протоиерей Владимнр Смирнов, протоиерей Николай Толгский, иеромонах Иоанн (Лаба), иеромонах Илларион (Цуриков), священник Василий Климов, игумения Ева (Павлова), монахиня Евдокия (Перевозникова), монахиня Мария (Рыкова), Фeoдop Захаров и Людмила Петрова реабилитированы.[12]

7 / 20 ноября.

Сщмч. Шимкентского Кирилла, митрополита Казанского (1937).

Митрополит Кирилл (Смирнов Константин Илларионович) родился 26 апреля 1863 года в г. Кронштадте Санкт-Петербургской губернии в семье псаломщика.

В 1887 году окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия.

21 ноября 1887 года рукоположен во иерея ректором СПбДА епископом Выборгским Антонием (Владковским).

Определен на священническое место к Воскресенской церкви Общества трезвости в Санкт-Петербурге.

Законоучитель елизаветпольской гимназии.

С 1894 года законоучитель 2-й с-петербургской гимназии.

С 1 октября 1900 года — настоятель Троицкой кладбищенской церкви в г. Кронштадте.

Овдовев, 10 мая 1902 года пострижен в мантию с именем Кирилл (в честь равноапостольного Кирилла, учителя Словенского).

1902 год — начальник Урмийской Духовной Миссии (в Персии) в сане архимандрита.

6 августа 1904 года хиротонисан во епископа Гдовского, третьего викария С.-Петербургской епархии.

С 31 октября 1905 года — второй викарий С.-Петербургской епархии.

К епископу Кириллу буквально притягивались люди, привлеченные его духовной красотой, несокрушимой верой, любовью и преданностью Богу, прямотой и внутренней силой. В 1908 году св. прав. Иоанн Кронштадский перед смертью просил, чтобы его отпевал епископ Кирилл, которого он знал еще по его служению на Кронштадском приходе.

31 декабря 1909 года назначен епископом Тамбовским и Шацким.

6 мая 1913 года возведен в сан архиепископа.

В июле 1914 года по ходатайству и трудами архиепископа Кирилла совершилось прославление свт. Питирима Тамбовского.

Член предсоборного Совета.

Член Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг., председатель Отдела о преподавании Закона Божия, избран в заместители члена Священного Синода.

1 апреля 1918 года назначен митрополитом Тифлисским и Бакинским, Экзархом Кавказским; к месту назначения прибыть не смог.

В ноябре 1919 года арестован в г. Москве по обвинению в «контрреволюционной агитации путем рассылки воззваний и сношений с Колчаком и Деникиным», заключен в тюрьму ВЧК в Москве. Освобожден через 2 месяца.

В апреле 1920 года назначен митрополитом Казанским и Свияжским.

Май 1920 года — член Священного Синода при св. Патриархе Тихоне.

9 июля 1920 года прибыл в Казань в день встречи Седмиезерной иконы Божией Матери.

19 августа 1920 года арестован в Казани по обвинению в том, что «выехал из Москвы в г. Казань без разрешения ВЧК».

27 августа 1920 года — осужден Президиумом ВЧК. Приговорен к заключению в лагере до конца гражданской войны.

Заключение в лагере до конца гражданской войны заменено заключением в лагере на 5 лет.

С 5 октября 1920 года находился в заключении в Таганской тюрьме г. Москвы в одной камере вместе с епископами Феодором (Поздеевским) и Гурием (Степановым).

7 ноября 1920 года митрополит Кирилл избран почетным членом КазДА.

4 февраля 1921 года утвержден указом св. Патриарха Тихона в звании почетного члена КазДА.

В конце 1921 года досрочно освобожден по амнистии.

18 (17?) января 1922 года возвратился в Казань.

В апреле 1922 года арестован.

Вновь арестован 15 августа 1922 года. Находился в заключении в тюрьме г. Москвы.

С 1923 года по январь 1927 года — в ссылке в районе Красноярска в Енисейской губернии, затем в г. Усть-Сысольске (ныне Сыктывкар). Находился в ссылке вместе с епископом Афанасием (Сахаровым), епископом Василием и архимандритом Неофитом в с. Усть-Кулум в Зыряновском крае (Коми [Зырян] АО), в г. Котельниче Вятской губернии.

В мае-июле 1924 года на короткое время возвратился из ссылки. Был в Москве у св. Патриарха Тихона и убеждал его отказаться от попытки примирения и сотрудничества с В. Красницким. Назначен членом Священного Синода. Вскоре вновь отправлен в ссылку.

По завещательному распоряжению Святейшего Патриарха Тихона от 7 января 1925 года назначен первым кандидатом на должность Местоблюстителя Патриаршего Престола.

В апреле 1925 года, находясь в ссылке в Зырянском крае, должность Местоблюстителя воспринять не смог. 5 декабря 1925 года по завещательному распоряжению Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополита Крутицкого Петра (Полянского) назначен первым кандидатом на должность Местоблюстителя Патриаршего Престола.

Осенью 1926 года по решению митрополита Сергия (Страгородского) с окружающими его епископами поставлен одним из трех кандидатов на тайных выборах Патриарха.

К ноябрю 1926 года под актом избрания митрополита Кирилла Патриархом были собраны подписи семидесяти двух епископов.

В конце 1926 года митрополит Кирилл вновь арестован в ссылке.

В январе 1927 года заключен в тюрьму г. Вятки.

23 марта 1927 года осужден ОСО при Коллегии ОГПУ СССР (по ст. 58-10). Приговорен к 3 годам ссылки.

С апреля 1927 года до весны 1929 года находился в ссылке в станке Хантайка Туруханского района Красноярского округа.

С мая по декабрь 1929 года — в ссылке в г. Енисейске.

Находился в оппозиции Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому), в учреждении при нем Временного Патриаршего Священного Синода видел угрозу целости патриаршего строя и подмену его коллегиальным управлением, в административно-церковной деятельности митрополита Сергия видел превышение полномочий, предоставленных ему званием Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

В мае-ноябре 1929 года в переписке с митрополитом Сергием высказал свои суждения об объеме полномочий Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. 2 января 1930 года по постановлению митрополита Сергия предан суду собора архиереев, уволен от управления Казанской епархией на покой с правом священнодействия с разрешения местных епархиальных архиереев. Постановление вступало в силу с 15 февраля 1930 года в случае, если митрополит Кирилл до этого срока не сделает заявления об отказе от общения с отделившимися от заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) и учрежденного при нем Синода.

Митрополит Кирилл остался при своей позиции.

С января 1930 года находился в ссылке в Туруханском районе Красноярского округа.

19 августа 1933 года — освобожден.

Проживал в г. Гжатске Западной области.

14 июля 1934 года арестован в г. Гжатске по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Переведен в Москву и заключен во Внутренний изолятор особого назначения Бутырской тюрьмы в Москве.

2 декабря 1934 года осужден ОСО при НКВД СССР. Приговорен к 3 годам ссылки.[13]

митр.Кирилл

Прибывший этапом в Казахстан митр.Кирилл был направлен в поселок Яны-Курган, где и проживал до последнего ареста, последовавшего в июне 1937.

Что в эти годы наполняло существование ссыльного иерарха, чем жил он, будучи фактически изолирован властью от деятельной церковной жизни, об этом нам мало что известно. Вероятно, многое еще сокрыто от нас в ведомственных архивах и многое ушло вместе с очевидцами событий тех лет.

В поселке, где вынужден был поселиться митр.Кирилл, в низких с маленькими окнами мазанках проживало довольно много ссыльных. Собственно, весь Казахстан был заселен сосланными «врагами народа», «классово чуждыми элементами» и проч.

За митр.Кириллом в ссылку последовала и его духовная дочь — монахиня Евдокия (Перевезникова), которая также поселилась в поселке Яны-Курган.

Приезжали к вл.Кириллу и почитатели его, например, келейник еп.Василия Кинешемского Александр Павлович Чумаков, посетивший весной 1937 вл.Василия в Рыбинской колонии и получивший его благословение на поездку к митр.Кириллу в Среднюю Азию для выяснения отношения к последним церковным событиям (смерти патриаршего местоблюстителя митр.Петра и провозглашению местоблюстителем митр.Сергия). А.П.Чумаков пробыл в Яны-Кургане несколько дней, а затем по благословению вл.Кирилла направился в Ташкент, где устроился работать на завод.[14]

Неподалеку от поселка Яны-Курган (и тоже в ссылке, в г.Мирзоян) находился другой авторитетный иерарх — митр.Иосиф (Петровых). Два старца-архиерея имели в последний год их земной жизни утешение от письменного общения друг с другом. Митр.Кирилл писал одному иеромонаху в марте 1937: «С митрополитом Иосифом я нахожусь в братском общении, благодарно оценивая то, что с его именно благословения был высказан от Петроградской епархии первый протест против затеи м.Сергия и дано было всем предостережение в грядущей опасности». Начало письменного общения митр.Кирилла и Иосифа следует относить к январю 1937.

Вл.Иосиф лично с митр.Кириллом знаком не был и видел его единственный раз в жизни в 1909 году. В январе 1937 митр.Иосиф направил с приехавшим из Алма-Аты архим.Арсением (Кординым) письмо митр.Кириллу. «В своем письме, — говорил впоследствии митр.Иосиф на допросе, — я свидетельствовал владыке свое глубочайшее почтение, говорил, что преклоняюсь перед его мужественным стоянием в его борьбе за церковные интересы. Это было с моей стороны пробным камнем для выяснения отношения митрополита Кирилла ко мне. От митрополита Кирилла Арсений привез ответ, который вполне удовлетворил меня».[15] В дальнейшем вся переписка велась через третьих лиц — свящ.Ветчинкина (в Ташкенте) и Сеницкого Григория (в Самарканде).

В свой приезд архим.Арсений передал митр.Кириллу фотографию вл.Иосифа и высказал мысль о желательности встречи этих двух авторитетных иерархов. Необходимость подобной встречи, вероятно, сознавалась многими.

Переписка велась между владыками конспиративно (жизнь научила их не особенно доверять почтовым отделениям), поэтому помимо условных слов и сокращений применялась и система «конспиративных» адресатов.

Переписка поступала не прямо к сосланным иерархам, а к их доверенным лицам, которые находились не под таким пристальным наблюдением властей, как сами архиереи. Так, например, вся переписка для вл.Евгения поступала на адрес: г.Чимкент, ул.Долорес, д.63, кв.1, Рыковой Марии Сергеевне. Вл.Кириллу переписка приходила на адрес Евдокии Александровны Перевезниковой (монахини Евдокии, «заботницы»), которая так же, как и митр.Кирилл, проживала в поселке Яны-Курган. Митр.Иосифу наиболее важная почта приходила через свящ.Ветчинкина, проживавшего в Ташкенте, Сеницкого Григория и его дочь Фаину, проживавших в Самарканде. Иногда, когда и почте нельзя было довериться, письма доставляли доверенные монахи или монахини.

Однако вернемся к событиям 1937. Конечно, предпринимаемые епископами меры предосторожности были необходимыми, но в условиях советской действительности — недостаточными.

23 июня под грифом «Совершенно секретно» для областной прокуратуры была составлена справка за подписью замначальника ОблУНКВД капитана госбезопасности Кальнинга и лейтенанта госбезопасности Костенко, где сообщалось: «В областном управлении НКВД имеются данные о том, что в Южно-Казахстанской области существует контрреволюционная организация среди церковников, центр которой находится в Чимкенте. Задачей контрреволюционной организации является подготовка контрреволюционных кадров к свержению советской власти.»[16]

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПО СЛЕДСТВЕННОМУ ДЕЛУ № 723 (1937)

«Утверждаю»
вр. нач. Ю/К ОблУ НКВД
Капитан Госбезопасности
(КАЛЬНИНГ)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(о выделении материалов из следственного дела № 723 на СМИРНОВА Кирилла, ПЕТРОВЫХ Иосифа и КОБРАНОВА Евгения) г.Чимкент, 1937 г.

Я, оперуполномоченный IV-го отд. Ю/К ОБЛУ НКВД лейтенант госбезопасности КОСТИН, рассмотрев материал следственного дела № 723 по обвинению СМИРНОВА Кирилла, ПЕТРОВЫХ Иосифа, КОБРАНОВА Евгения и с ними группы лиц в количестве 15 человек, обвиняемых по ст.58 п.11 и 10 УК РСФСР, НАШЕЛ: что к.-р. деятельность СМИРНОВА, ПЕТРОВЫХ и КОБРАНОВА не ограничились вовлечением и вербовкой в контрреволюционную организацию церковников, вовлеченных вместе с ними 15 человек, активное участие коих доказано следствием, а из материалов видно, что имеется на свободе еще не репрессированные члены той же к.-р. организации, которые продолжают вести контрреволюционную деятельность. Еще в целях полного вскрытия и изъятия принадлежащих к организации лиц, необходимо произвести дополнительные аресты, а вместе с этим и следствие, потому —

ПОСТАНОВИЛИ: Дело на СМИРНОВА (Кирилла) Константина, ПЕТРОВЫХ Иосифа и КОБРАНОВА Евгения выделить в отдельное делопроизводство для дальнейшего расследования.

ОПЕР.УПОЛНОМОЧЕННЫЙ IV-го ОТД. (КОСТИН)
Лейтенант Госбезопасности

«Согласен» НАЧ. IV ОТД. УГБ
Лейтенант Госбезопасности (КОСТЕНКО)

Активными членами этой организации назывались 14 человек (архиереи, духовенство, монашествующие), и первыми тремя были: «1. СМИРНОВ Константин (он же Кирилл) Иларионович, бывший митрополит, отбывающий ссылку за к.-р. деятельность в Яны-Курганском районе Южно-Казахстанской области, уроженец г.Кронштадта, рождения 1863 г., не женатый, с высшим образованием.

2. КОБРАНОВ Евгений Яковлевич, бывший епископ, отбывающий ссылку за к.-р. деятельность в г.Чимкенте, уроженец бывш. Смоленской губ., рождения 1892 г., не женатый, с высшим образованием.

3. ПЕТРОВЫХ Иосиф, бывший митрополит, отбывавший срок ссылки за к.-р. деятельность, проживающий в данное время в г. Мирзояне, нигде не работает, уроженец г.Устюжны Ленинградской области, рождения 1873 г., не женатый, с высшим образованием.[17]

На основании вышеизложенного, — писал капитан Кальнинг, — считаю необходимым вышеуказанных лиц арестовать и привлечь к уголовной ответственности по ст.58 п.11, на что и просить санкции Облпрокурора».[18]

Санкция была дана незамедлительно, и в тот же день 23 июня 1937 в ОблУНКВД было принято постановление, согласно которому для митр.Кирилла и для всех поименованных в секретной справке предлагалось «мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в КПЗ УНКВД».[19] В этот же день был выписан и орден на обыск за № 425,[20] согласно которому на следующий день — 24 июня 1937 — состоялись обыски и аресты. В протоколе обыска, произведенного 24 июня у митр.Кирилла, было записано: «Взять для доставления в облуправление НКВД следующее: закрытых писем 45 штук, открытых 16 штук, 2 фотокарточки, 4 шт. талона к денежному переводу, расписок о переводе денег — 5 шт. Журнал Московской Патриархии — 16 шт.»[21]

Надо полагать, что закрытые письма представляли собой неотправленные письма самого митр.Кирилла, открытые — присланные владыке послания, которые он не успел уничтожить перед арестом.

Во время обыска и ареста вл.Кирилл и митр.Иосиф вели себя спокойно и с достоинством. Митр.Иосиф даже начертал своей рукой на предъявленном ему ордере: «Ордер читал и недоумеваю, почему нет санкции прокурора. И.С.Петровых».[22] Изъятая переписка (у митр.Иосифа — 121 лист) была приобщена к инициированному властями следственному делу

Одновременно с арестом митр.Кирилла в Яны-Кургане, в Чимкенте и Мирзояне были арестованы митр.Иосиф, еп.Евгений, а также: свящ.Владимир Смирнов, бывший одно время юристом патр.Тихона, 67-летний схимонах Елевферий (Печенников), 69-летний афонский монах Иларион (Цуриков) и его брат, тоже монах с Афона Иоанн (Цуриков), бывшая настоятельница Пензенского монастыря игумения Ева (Павлова), свящ.Николай Толгский, свящ.Стефан Медведь, монахиня Мария (Рыкова), Вера Горбунова. Был арестован даже обновленческий еп.Михаил (Николаев). Всего в несколько дней было арестовано 16 человек. Арестованные были заключены в чимкентскую тюрьму.

В этих условиях, когда аресты следовали один за другим, монахиня Евдокия (Перевезникова) не покинула арестованного в очередной раз митр.Кирилла, принося ему для передачи в тюрьму еду и теплую одежду. Но 13 июля была арестована и сама матушка Евдокия.[23] Немногим ранее (9 июля) будет арестована Людмила Петрова; немногим позже (29 июля) — Феодор Захаров, странник, часто привозивший почту из Ташкента, поначалу от митр.Арсения (Стадницкого), позже (после смерти вл.Арсения в феврале 1936) — от архиеп.Бориса (Шипулина), которого, по словам еп.Евгения, митр.Кирилл считал «тайным своим соратником»[24] и с которым имел письменное общение митр.Иосиф. Аресты будут осуществляться вплоть до осени 1937. В результате НКВД сумеет «организовать» несколько следственных дел по т.н. «Всероссийскому контрреволюционному центру». По этим делам будет арестовано, а затем приговорено к расстрелам и заключению в концлагерь 64 человека!

Две недели спустя после ареста (7 июля 1937), двум старцам-митрополитам: 74-летнему вл.Кириллу, 64-летнему вл.Иосифу, а также еп.Евгению, были предъявлены обвинения и зачитаны постановления о привлечении их в качестве обвиняемых. Митр.Иосиф от подписи в предъявленном ему обвинении отказался,[25] так что следователь вынужден был сам расписаться вместо митр.Иосифа. И вместо подписи обвиняемого митрополита оказалась подпись «контрреволюционер».[26]

Тюремное существование для расстроенного многолетним пребыванием в ссылках и тюрьмах здоровья митр.Кирилла было чрезвычайно тяжело. Но опыт семнадцатилетних лагерных скитаний и упование на помощь Божию, укрепляющую немощь человеческую, придавали и в этих условиях священномученику Кириллу уверенность в том, что не оставит его Господь и в это последнее земное испытание (а, думаем, что митр.Кирилл догадывался, что испытание это будет для него последним).

Условия содержания заключенных в чимкентской тюрьме были невыносимы. Тюремная стража, выполняя поручение следователей, не давала заключенным спать, пытаясь довести арестованных до крайнего изнеможения. Еда была несносной, вода пахла гнилью. Этими условиями заключенные подготавливались к допросу. Известно, что некоторые уже на этом этапе сдавались, подписывали любые «признания», лишь бы поскорее быть осужденными и через то избежать ужасных условий содержания в тюрьме.

Первым на допрос был вызван еп.Евгений. 25 июня следователь потребовал от вл.Евгения: «Дайте показания о Вашей контрреволюционной деятельности». Но последовал ответ: «Контрреволюционной деятельностью я не занимаюсь и по этому вопросу показать ничего не могу».[27] На чем первый допрос и завершился.

Следующим был вызван к следователю митр.Иосиф.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА МИТРОПОЛИТА ИОСИФА (ПЕТРОВЫХ)

14 июля 1937 года

Вопрос: Признаете ли Вы себя виновным в том, что Вы возглавляли нелегальную антисоветскую религиозную организацию?

Ответ: Да, я признаю себя виновным в том, что я — Петровых, являюсь одним из руководителей нелегальной религиозной организации.

Вопрос: Вы скрываете антисоветскую сущность Вашей организации. Следствие вернется к этому вопросу в дальнейших допросах. Кто является главой данной нелегальной организации?

Ответ: Главой данной нелегальной организации признан митрополит Кирилл Смирнов. Он же Кирилл является первым местоблюстителем патриарха Тихона, с одной стороны, с другой — он этого заслуживает своим мужественным стоянием, своей борьбой за церковные интересы.

Вопрос: Назовите других лиц руководителей нелегальной религиозной организации.

Ответ: Основными руководителями нелегальной религиозной организации являются: архиепископ Прокопий Херсонский в Кара-Калпакии в г.Турткуль, архиепископ Серафим Угличский — не знаю, где находится, архиепископ Димитрий Гдовский. Из лиц менее ответственного сана, но играющих видную роль в руководстве местными нелегальными религиозными организациями, являются: старец Зосима, фамилии не знаю, протоиерей Рождественский.

Вопрос: Вы не всех руководителей данной организации назвали. Дайте правдивое показание по этому вопросу.

Ответ: Да, я не всех руководителей организации назвал. Руководителями местных организаций также являются: иеромонах Николай — фамилии его не знаю; священник Никулин Александр из Вятской епархии; Кордин Борис Григорьевич; Арсений из г.Алма-Ата.

Вопрос: В чем конкретно выражается Ваша деятельность по руководству нелегальной религиозной организацией?

Ответ: Эта деятельность выражается в руководстве местными религиозными организациями и в содействии им; в сношениях с руководителями этих местных организаций; в подпольной форме отправления религиозных обрядов; мною лично совершено пострижение в монашество двух женщин-старух.

Вопрос: Как осуществлялось Ваше руководство местными организациями?

Ответ: Это руководство осуществлялось через посредство приезжавших ко мне представителей и руководителей местными организациями и через письма.

Вопрос: Назовите, кто приезжал к Вам за время Вашего пребывания в г.Мирзояне?

Ответ: За время моего пребывания в г.Мирзояне ко мне приезжали следующие лица: был у меня некто Лованов из Чимкента, дотоле мне совершенно незнакомый. Он сообщил, что приехал в Мирзоян по своим служебным делам и зашел ко мне получить благословение. Прошлым летом был у меня из г.Ленинграда доктор Трупов (Трунов?) с женой. Воспользовавшись отпуском, он пожелал, как старый мой знакомый, отдохнуть несколько дней у меня, интересовался бытом жителей Средней Азии, постановкой медицинского дела. Проездом из Алма-Аты в Москву заезжала ко мне Вера Ивановна. Цель ее приезда ко мне была разрешение вопроса, как ей поступить ввиду того, что ее духовный отец протоиерей Свенцицкий, ранее бывший ярым противником митрополита Сергия, неожиданно перед смертью объявил себя сторонником Сергия. Заходил какой-то незнакомый мне священник Лебедев, который просил меня, как и куда поступить ему на духовную службу. Заходил незнакомый мне архидиакон по имени, кажется, Мина, передал мне письмо от моего знакомого архиепископа Бориса Ташкентского. Письмо это носило исключительно дружеский характер. Прошлым летом приехал ко мне иеромонах Гавриил — фамилию не знаю. Он приехал проведать меня, получить благословение и передать от себя маленькую помощь. Из Ташкента приезжала ко мне Мария Карповна проведать меня, как старого знакомого, и оказать помощь. Заходил находящийся в ссылке в г.Мирзояне епископ Омский, зашел просто проведать, хотя он другого религиозного течения. Были у меня неизвестные две монашки, сообщили о приезде их на жительство в Мирзоян, просили допустить их к участию в моих богослужениях, на что я ответил категорическим отказом. Весной прошлого года приезжал ко мне некий иеродиакон... [неразб.] из Курской области, сообщил, что он является посланцем объединившегося там против Сергия духовенства, и просил помочь им советом в том, как и чем доказывается правота отделения от Сергия. Просьбу его в этом я удовлетворил, собрал клочки выдержек по этому вопросу из документов, дополнив их некоторыми разъяснениями (в духе Ярославской декларации) и передал ему. Из Чимкента приезжал ко мне священник Петр Петин, затем приезжала его жена. Оба показывали себя моими сторонниками, оказывали денежную помощь. Прошлым летом была у меня монахиня Анастасия Куликова, бывшая экономкой архиепископа Димитрия. Из-под Ленинграда приезжала Парашкова Анна, передала мне два письма от священника Рождественских Измаила и Михаила. В письмах они подтвердили свою верность мне и просили помочь в духовном общении со мною.

Вопрос: Вы не всех Вас посещавших лиц назвали?

Ответ: Да, действительно, я не всех назвал лиц, которые приезжали ко мне. Ко мне раза два приезжал из Ташкента священник Ветчинкин; из Вятской епархии — иеромонах по имени Николай и священник Никулин Александр.

Вопрос: Расскажите подробно о приезде к Вам Николая и Никулина Александра.

Ответ: Николай приезжал ко мне в начале текущего года. По приезде он сообщил о своей деятельности в Вятских пределах, где он, по его словам, преимущественно пребывает; характеризовал некоторых тамошних деятелей, большею частью мне мало известных и плохо запоминавшихся. В конце для какого-то деятеля выпросил у меня несколько строк поощрения в виде моего благословения и, спрятав его в дупло своей палки, удалился.

Вопрос: Какой еще разговор был между Вами и Николаем?

Ответ: Николай показал себя чрезвычайно фанатично настроенным ревнителем Православия. Он даже потребовал уничтожения шестиконечной звезды на одной иконе, висевшей на стене. Ранее он стал доказывать, что есть грех в том, чтобы пользоваться всякими документами с изображением невосьмиконечной звезды; есть грех в пользовании советскими паспортами и советскими деньгами. Затем он сообщил, что намерен проехать к митрополиту Кириллу, зачем — для меня не известно.

Вопрос: Вы скрываете о целях поездки Николая к Кириллу. Следствие к этому вопросу вернется в дальнейших допросах. Расскажите о приезде Никулина Александра.

Ответ: С Никулиным Александром я встретился не в Мирзояне, а в Алма-Ате, куда ездил в ноябре прошлого года в октябрьские праздники проведать своего знакомого Бориса Кордина. Никулин также был близко знакомый Кордину, к которому он и приехал одновременно со мной. Никулин сообщил о настроениях в Вятской епархии, об отсутствии объединяющей точки. Говорил, что взоры многих обращаются на меня, Иосифа, и просил вступить в более деятельные отношения к их положению, сохраняя все в возможной секретности. Таким образом, хотя и не дал прямого ответа о руководстве, общность взглядов установила определенную связь с эти деятелем, который считает меня своим руководителем. Точно с такими же намерениями приезжал ко мне в Мирзоян другой Александр священник, фамилию которого не помню. Этот Александр изъявил желание более определенного руководства вятскими деятелями, представляя нескольких из них к наградам и поощрениям разного рода, просил разрешения постричь нескольких монастырских стариц в монашество. Учитывая трудности его поездки, эти просьбы мною были удовлетворены.

Вопрос: Дайте показания о Ваших связях в г.Ростове Ярославском.

Ответ: В г.Ростове Ярославском я имел переписку только с бывшей учительницей Петровой Людмилой Владимировной, ныне отбывает ссылку в г.Мерке. Петровой однажды я послал акафист и службу Божией Матери, написанные мною, и рассказ о трех странниках, написанный также мною со слов одного мне знакомого, который когда-то давно мне его рассказал. Как сообщала мне Петрова, акафист и службу она передала священнику Поропкову Василию, последний их читал при богослужениях, и они пользовались большим успехом у верующих.

Вопрос: В чем выражается Ваша связь с митрополитом Кириллом?

Ответ: С м.Кириллом лично я не был знаком, видел его единственный раз в жизни в 1909 году. Моя связь с ним осуществлялась в непосредственной переписке и через посредствующих третьих лиц. Случай непосредственной переписки с м.Кириллом имел место единственный раз в январе 1937 г. Это письмо я направил с архимандритом Арсением (Борис Кордин), который из Алма-Ата приехал ко мне, а затем поехал к м.Кириллу. В своем письме я свидетельствовал владыке свое глубочайшее почтение, говорил, что преклоняюсь перед его мужественным стоянием своей борьбой за церковные интересы. Это было с моей стороны пробным камнем для выяснения отношения м.Кирилла ко мне и установившейся за мною репутации главаря особого церковного движения. От м.Кирилла Арсений привез ответ, который вполне удовлетворил меня. Более важная и ответственная была переписка через третьих лиц — священника Ветчинкина (в Ташкенте) и Сеницкого Григория (в Самарканде). Тот и другой непосредственно вели переписку с м.Кириллом и мною.

Вопрос: К этому вопросу следствие вернется при дальнейших допросах. Расскажите о нелегальной деятельности священников Ветчинкина и Сеницкого и архимандрита Арсения.

Ответ: Все трое являются активными сторонниками подпольного религиозного направления, руководителем которого я являюсь. Мне известно, что Ветчинкин и Сеницкий нелегально проводят религиозные обряды. Мне также известно о характере церковной деятельности Арсения, в суждениях о ней он того мнения, что это деятельность может проводиться только при условии строжайшей секретности, среди лиц, заслуживающих полного доверия, как было в первые века христианства.

Мною прочитано. Иосиф Петровых[28]

ПОКАЗАНИЯ ОБВИНЯЕМОГО МИТРОПОЛИТА ИОСИФА (ПЕТРОВЫХ)

23 июля 1937 года

Вопрос: На предыдущем допросе Вы признали свое руководство подпольной церковной деятельностью нелегальной церковной организации. Следствие считает Ваши показания не откровенными и предлагает дать показания о контрреволюционной Вашей деятельности.

Ответ: Считаю свои показания откровенными. Контрреволюционной деятельностью я не занимался и организацию церковников, нелегально существующую, о которой я показал на предыдущем следствии, контрреволюционной считать не могу.

Вопрос: Следствием установлено, что Вами было получено из России 450 кг. контрреволюционной литературы, и этот факт от следствия скрыли. Вам предлагается встать на путь полной откровенности и дать показания о контрреволюционной организации, Вашем руководстве и ее деятельности.

Ответ: Да, я хочу встать на правдивый путь и желаю быть искренно-откровенным до конца. Хочу рассказать о своем к.-р. прошлом и сказать о своем действительном политическом кредо с тем, чтобы после этого за мною совершенно ничего не осталось не досказанным, что бы хотя в малейшей степени могло вызвать недоверие ко мне со стороны советской власти и следствия. Вставая на откровенный путь, я твердо заявляю о том, что в корне порываю всякую связь с контрреволюционным элементом, окружающим меня, прекращая свою преступную контрреволюционную деятельность и борьбу с советской властью, которая мною велась и о чем мною будет сказано ниже.6 Должен я начать с того, что когда-то я был в числе особо близких и особым расположением пользовавшихся соратников бывшего патриарха Тихона. С постепенным уменьшением этих соратников Тихона я не последним оказался в числе тех лиц, а оказался одним из первых наследников «Тихоновской славы» и носителем ее. Это положение особо выявилось к моменту моего назначения Ленинградским митрополитом. Пришибленная в то время и притаившаяся реакция темных «политических дельцов» воспряла и поспешила примкнуть ко мне. Но правильно сделала советская власть, когда расправилась быстро с новым контрреволюционным формированием того времени и ее виновником — мною. Неся наказание, данное мне по заслугам, я в то же время не пришел к полному сознанию и откровенности перед властью, не отмежевался решительно и до конца как от своих единомышленников, так и от своих контрреволюционных убеждений, а затаил в себе скрытое недовольство и неприязнь к существующему строю и советской власти. Вот с этого момента и времени было положено начало особому контрреволюционному подпольному течению церковной жизни, форму и содержание которого это течение сохранило вплоть до момента моего ареста теперь, о чем я дал показание на предыдущем допросе. Быстро приспособилась к новому подпольному положению деятельности церковников и политическая реакция, найдя в подпольном церковном движении для себя наиболее благоприятное условие для развертывания своей контрреволюционной деятельности. Мое нелояльное отношение к советской власти и ее мероприятиям служило тем, что во мне легко находили своего сторонника как исполнители этих мероприятий, так и противники их. Я сам нарушал законы советской власти, в то же время подавал примеры такого же отношения к ним и другим. В результате я стал руководителем контрреволюционного подполья церковников. Приехав в ссылку в Казахстан, мало что изменилось ко мне со стороны моих последователей, а равно и мое отношение к ним. Продолжалась переписка с отдельными лицами, моими единомышленниками, установились более или менее непосредственные сношения с ними и особенно с теми единомышленниками, которые имели за собою значительные группы верующих, и не просто верующих, а зачастую людей антисоветских.

Таким образом, образовался в Казахстане постепенно контрреволюционный центр Всесоюзного значения. Радиусы от этого центра и к нему протягивались со всех концов СССР. Моя переписка перестала быть делом частного интереса, каждая моя строчка считалась достоянием всех, тяготевших так или иначе к новому организовавшемуся нелегальному контрреволюционному центру церковников, который находился на территории Южного Казахстана. Малейшее мое антисоветское проявление, тем более целый ряд таких проявлений (получение и хранение контрреволюционной литературы, распространение некоторых своих литературных трудов в целях контрреволюционной пропаганды и т.п.) и всего этого было достаточно, чтобы привлечь меня к ответу за контрреволюционную деятельность. Размеры этой деятельности не ограничивались моей личной жизнью. Я сознаю свою глубокую ответственность за такую же контрреволюционную деятельность всех, кто входил в этот центр и для кого я являлся примером. Я чувствую потребность не скрывать от власти ничего того, что сделано контрреволюционного мною и моими единомышленниками.

В ранее данных мною показаниях я многое уже сообщил, как например, приезды ко мне за надлежащей зарядкой единомышленников из Вятки, Ярославля, Курска, Ленинграда, Ташкента, Алма-Аты, а равно сообщено мною и о переписке с отдельными деятелями на местах. Помимо этого готов сообщить более подробно о каждом моменте и лице, готов вспомнить те обстоятельства и факты, которые сейчас не могу еще припомнить и сконцентрировать. Лично моя контрреволюционная деятельность не ограничивалась перепиской и простым приемом приезжающих. И как я уже показал, переписка моя выходила за границы частных интересов, равно и приезд ко мне единомышленников не был простым посещением «по знакомству», а давал возможность активного проявления своей руководящей роли контрреволюционным движением.

По представлению приезжающих, я раздавал поощрения, награды, разрешал пострижения в тайное монашество, постригал и сам, возвел в сан архимандрита иеромонаха Арсения, подарив ему свою митру. Поскольку это происходило в условиях нелегальности, над людьми, ответственными в равной степени со мною за нелегальные действия, насколько они должны быть вменяемы и мне как деяния преступного характера, признавая себя одним из организаторов нелегального контрреволюционного центра церковников, я изъявляю полное желание не остановиться на данном мною показании, в котором я выразил свою откровенность и основу дела, а желаю расширить и углубить эту основу фактами, лицами, которые входили в контрреволюционный центр и о которых на предыдущем допросе я еще давал не вполне определенные и полные показания.

Допрос прерван.

Вписанное с моих слов мною прочитано и изложено верно. Иосиф Петровых[29]

митр.Иосиф

Допрос, состоявшийся 14 июля, принес следствию только один результат — вл.Иосиф признал свою виновность в руководстве «нелегальной религиозной организацией», политические обвинения (антисоветскую или контрреволюционную деятельность) он не признал. На вопрос, в чем заключалось руководство нелегальной организацией, митр.Иосиф отвечал, что «в руководстве местными религиозными организациями и в содействии им; в сношениях с руководителями этих местных организаций; в подпольной форме отправления религиозных обрядов».[30] Через 9 дней (23 июля) в следственном деле появляется документ под названием «Показания обвиняемого Петровых Иосифа», где уже нет вопросов и ответов. Документ представляет собой будто бы «чистосердечные признания» митр.Иосифа в «контрреволюционной деятельности» и руководстве им «контрреволюционной организацией».

По казенной стилистике письма и стандартной для подобных «признаний» форме эти показания должны быть отнесены к несомненному творчеству самих следователей. Ни одного нового свидетельства не дано в этом документе в сравнении с предыдущими показаниями митр.Иосифа, и, следовательно, подобную бумагу мог составить кто угодно. Раболепное самооговаривание и вовсе делает невозможным признание авторства за митр.Иосифом. Иными словами, мы смело относим данный документ к разделу Spuria (подложный). Вопрос только в том, чья подпись стоит под этим фальсифицированным документом — вынужденного к тому (различными методами «следственного дознания») митр.Иосифа, или же это подпись такая же подложная, как и авторство «показания обвиняемого». Для окончательного разрешения этой проблемы потребуется, конечно, соответствующая экспертиза, но и без экспертизы стоящая под «показаниями» подпись вызывает сомнение в принадлежности ее митр.Иосифу. Сомнения усиливаются, если вспомнить, что митр.Иосиф отказался поставить свою подпись под постановлением о предъявлении ему обвинения и привлечении в качестве обвиняемого.

29 июля был вторично вызван еп.Евгений. Видимо, следователем были применены меры физического давления на владыку, потому что тот признал собственную вину и начал называть имена. Похоже, свою роль сыграли и сфабрикованные «Показания», о которых шла речь выше. Следствие словно говорило этим документом: если уж митр.Иосиф начал «сотрудничать» со следствием, то это следует сделать и остальным.

Нам сейчас трудно себе представить, каким истязаниям был подвергнут вл.Евгений, потому не возьмемся даже косвенно бросить ему упрек. Кроме того, трудно вычленить из всего представленного на бумаге, «признания», принадлежащие вл.Евгению, и «признания» иного авторства.

Два месяца пройдет с момента ареста до того дня, когда митр.Кирилл будет вызван на допрос. Допрашивал вл.Кирилла 20 августа 1937 лейтенант госбезопасности Костин. Главной целью допроса было, конечно же, добиться признания православного иерарха в создании и возглавлении им контрреволюционного центра церковников, тем более что подобные «признания» следователям уже удалось «получить» от еп.Евгения, а от митр.Иосифа удалось добиться признания в руководстве «нелегальной религиозной организацией».

Для усиления морального давления на митрополита Кирилла ему были предъявлены фальсифицированные показания владыки Иосифа, где он «становится на правдивый путь» и якобы признается в контрреволюционной деятельности. Но священномученика Кирилла трудно было обмануть подобными «признаниями»: за свою 17-летнюю тюремно-ссыльную жизнь он слишком хорошо знал цену таким провокациям. Перед следователями предстал иерарх-исповедник, который как будто бы осознавал, что каждое его слово будет словом для истории. Митр.Кирилл мужественно и достойно держался на своем последнем допросе.

Вопрос: Следствием установлено, что Вы входили в к.-р. центр церковников и являлись руководителем его. Дайте показания по этому вопросу.

Ответ: О существования такого центра мне ничего не известно, а потому и руководителем его быть не мог.

Вопрос: Следствие предлагает прекратить запирательства и дать откровенные показания.

Ответ: Иного показать ничего не могу.

Вопрос: Следствием установлено, что Вами был поставлен ряд организационных вопросов перед единомышленниками. Дайте показания: перед кем и какие вопросы организационного характера были Вами поставлены?

Ответ: Мною ставились вопросы, скорее всего, дискуссионного характера, чем организационного. Так, например, вопрос о замене миропомазания мною был поставлен перед рядом моих единомышленников.[31]

Вопрос о замене миропомазания возложением рук не был таким уж частным вопросом, как это кому-то может показаться. Таинство миропомазания, в коем, как учит Церковь, «при помазании освященным миром частей тела во имя Святаго Духа подаются дары Святаго Духа, возращающие и укрепляющие в жизни духовной»[32], есть таинство, необходимое для полноты вхождения новокрещенного в Церковь Христову. Миропомазание — это личная Пятидесятница, сообщение новому члену Церкви дара Святаго Духа. При помазании миром священнослужитель произносит тайносовершительную формулу: «Печать дара Духа Святаго. Аминь». И поскольку таинство миропомазания по древней церковной практике совмещается с таинством крещения, то полнота принятия крещаемого в Церковь зависит и от того, совершено миропомазание или нет (оно столь же обязательно, как и крещение).

Святое миро приготовляется особым чином с использованием особого масла, вина, благовонных трав и ароматов в течение трех дней на Страстной седмице первоиерархом Церкви (патриархом, местоблюстителем его или, в Синодальный период, первенствующим членом Святейшего Синода). Однако в условиях ссыльно-тюремных мытарств русских иерархов подобного освящения мира осуществить было невозможно, а необходимость в совершении таинств крещения и миропомазания не оскудевала, конечно же, и в то время.

С учетом же того, что многие священнослужители, служившие тайно, не имели возможности пополнить запасы мира, то встал вопрос, а можно ли помазание святым миром заменить чем-либо иным? И здесь вспомнили про древнюю, восходящую к апостольскому времени практику возложения рук как сообщения даров Святаго Духа. Так, книга Деяний апостольских повествует о крещении самарян диаконом Филиппом. Находившиеся в Иерусалиме апостолы, узнав об этом, направили апостолов Петра и Иоанна для сообщения крещеным Духа Святаго, ибо, как говорит дееписатель о Святом Духе: Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса (Деян. 8:16). Тогда апостолы «возложили руки» на новокрещенных, и последние «приняли Духа Святаго». Это и было таинство, впоследствии получившее название миропомазание, ибо вместо возложения рук было введено помазание святым миром.

Таким образом, заключенные иерархи, обращаясь к апостольской традиции возложения рук, полагали временно заменить в таинстве миропомазания акт помазания миром на возложение рук.

На допросе следователя интересовало, чьи именно отзывы по этому вопросу запрашивал митр.Кирилл.

Ответ: Я запрашивал письменно епископа Афанасия Сахарова, в данное время находящегося в концлагерях на Медвежьей Горе, епископа Василия Преображенского — в трудовой исполнительной колонии в Рыбинске, епископа Евгения Кобранова, отбывающего ссылку в Чимкенте, через священника Ветчинкина спрашивал мнение митрополита Иосифа Петровых и мнение архиепископа Прокопия Титова, находящегося в ссылке в г.Туркуль, спрашивал письменно епископа Иоасафа Удалова, находящегося в Казани, но от него ответа не получил. Вот те лица, мнение которых мною было запрошено.

Вопрос: Когда возник этот вопрос и в связи с чем?

Ответ: Этот вопрос возник около двух лет назад по инициативе епископа Дамаскина Цедрик, находящегося в лагере в Караганде, а в то время он находился в Архангельске. В связи с тем возник этот вопрос, что трудно было доставать вещества для изготовления так называемого мира.

Вопрос: Почему он обратился к Вам за разрешением этого вопроса, а не к кому-либо другому?

Ответ: Потому что он со мною через переписку держал связь, отношение его к сергианству одинаковое со мной было, и притом я старше его по положению и по возрасту.[33]

И здесь следователь попытался спровоцировать митр.Кирилла на признание в том, что владыка был осведомлен о тайных богослужениях, которые совершал еп.Дамаскин. Последовал вопрос следователя: «Дамаскин в Архангельске служил в церкви?» Но митр.Кирилл, представляя, чем заканчиваются подобные вопросы, мудро игнорирует смысл вопроса, словно отказываясь его понимать: «Нет, он был в ссылке». А на логичный вопрос следователя: «Зачем же ему необходимо было миро?», следует категоричный ответ митр.Кирилла: «Этого я не знаю».

Понимая, что здесь более определенного ответа не добиться и провокация не удалась, следователь пытается подойти к этому вопросу по-иному, но и здесь, как показали дальнейшие ответы митр.Кирилла, следователя ожидает неудача.

Вопрос: А что ответил Вам Иосиф Петровых?

Ответ: Он ответил, что считает меня единственным законным руководителем Церкви и только. На это письмо я ему ничего не ответил.

Вопрос: Какой ответ получили от остальных?

Ответ: Прокопий Титов ответил, что принципиально считает разрешение вопроса в положительном смысле возможным, но окончательное его решение принадлежит Собору. Такой же почти ответ был получен и от других.

Вопрос: Почему же Вы не ответили Дамаскину сразу же лично сами, а стали собирать мнения к.-р. епископата, находящегося в ссылке?

Ответ: Свое мнение я написал — что принципиально не возражаю. Лично мне необходимо было иметь мнение епископата по этому вопросу как руководителю, для того, чтобы в будущем безошибочно разрешить этот вопрос.

Вопрос: Значит, этот вопрос Вы разрешали как руководитель нелегальной церковной организации?

Ответ: Я разрешал его как обыватель.

Вопрос: Следствием установлено, что после смерти Петра Крутицкого Ваши единомышленники перед Вами ставили вопрос о преемственности местоблюстительства. Назовите, на кого они указывали.

Ответ: Они называли меня как единственного и законного местоблюстителя, что свидетельствовало и завещание бывшего патриарха Тихона.

Вопрос: Кто к Вам обращался по этому вопросу?

Ответ: По этому вопросу ко мне обращался епископ Макарий (?) Барнаульский, который просил сообщить ему, что если Петр умер, то я разрешил бы ему считать меня местоблюстителем. Об этом же писал и Евгений Кобранов, что он считает меня главой Церкви и поминает мое имя, он также писал о том, что если мы не решим, то другие решат.

Вопрос: Дайте показания о враче и больных, которые упоминаются в изъятом у Вас при обыске письме от Кобранова.

Ответ: В этом письме Кобранов говорит о священнике Серафиме Кириллове, который меня посетил в Яны-Кургане в 1935 году. До этого просил он меня, чтобы я ему сообщил адрес этого священника, что я и выполнил, а потому уже он писал мне, что якобы ему передал своих верующих, называя их больными.

Вопрос: Откуда было известно Кобранову о Кириллове? Ответ: Не знаю, вероятно, Кириллов был уже у него, так как у меня он был проездом.

Вопрос: Что передал Вам Кириллов о Кобранове?

Ответ: Он даже о нем мне не упоминал.

Вопрос: Как же попал к Вам в Яны-Курган проездом Кириллов?

Ответ: Он ехал в г.Ташкент, слез с поезда в Яны-Кургане, чтобы познакомиться со мною, раньше я его не знал.

Вопрос: А откуда он узнал, что Вы в Яны-Кургане, и откуда Кириллов приехал?

Ответ: Откуда ему известно о моем месте ссылки — не знаю, но ехал из Донбасса. Адрес он мне дал на г.Сталине на имя Мухтарова Сатура Михайловича.

Вопрос: Почему не на его имя дал адрес?

Ответ: Этого я не знаю.

Вопрос: Дайте показания, через кого Вы держали связь с Иосифом Петровых и Прокопием Титовым?

Ответ: Связь с ними держал через Ветчинкина и Фаину Григорьевну Синицкую в Самарканде.

Вопрос: Почему непосредственно с ними не связывались?

Ответ: Я не знал их адресов.

Вопрос: В изъятом у Вас письме, написанном, но не отправленном Синицкой, что Вы писали про Иосифа Петровых?

Ответ: Только просил передать привет.

Вопрос: Вы даете неоткровенные показания на всем протяжении следствия, стараетесь скрыть истинный смысл и факты Вашей деятельности. Дайте откровенные показания.

Ответ: Да, я в этом письме писал о том, что считаю митрополита Иосифа Петровых своим единомышленником.

Вопрос: Еще что в нем писали?

Ответ: Не помню.

Вопрос: Через кого переслал Иосиф Петровых Вам свою фотографическую карточку и в знак чего?

Ответ: Через Бориса Коруэ, который мне ее передал при посещении им Яны-Кургана. Карточку он прислал в знак того, что он меня ценит и считает своим человеком.

Вопрос: С какой целью приезжал к Вам Борис Коруэ?

Ответ: Он приезжал познакомиться со мною и передал о том, как живет Иосиф. Высказывал мысль о том, что мне и Иосифу хорошо было бы лично повстречаться и побеседовать.

Вопрос: Все, что Вами показано, является ли действием обывателя или авторитетного лица среди к.-р. элемента церковников?

Ответ: Да, я являюсь авторитетным лицом среди своих единомышленников, а не обывателем.

Вопрос: А Ваши действия среди них чем являются?

Ответ: Мои действия для них также являются авторитетными, что я делаю, то и они должны бы делать, как мои единомышленники.

Вопрос: Значит, Вы являетесь руководителем своих единомышленников?

Ответ: Да, выходит так.[34]

На этом допрос был прерван. А под протоколом допроса стояла подпись «Смирнов М.Кирилл».

Остается только удивляться, какой мудростью и каким мужеством нужно было обладать, чтобы не смалодушествовать на допросах, не оставить ни одного слова, которое могло бы быть вменено в вину будущими поколениями. Через всю свою жизнь пронес свт.Кирилл высокое представление о иерархическом достоинстве и этому представлению был верен. Мы не можем знать, каким методам морального и физического давления подвергался митр.Кирилл, можем только утверждать, что и в этом страшном испытании владыка явил нам образ истинно-православного иерарха твердой воли и потрясающего мужества, иерарха, безупречного в своем узническом исповедничестве. А то, что подследственные подвергались «давлению», допросам «с пристрастием», заключаем мы из печального факта, что даже столь опытные и неоднократно бывавшие в тюрьмах архиереи, как митр.Иосиф и еп.Евгений, через несколько, вероятно, «пристрастных» допросов не сумели удержаться от признания в существовании «тайной организации» во главе с митр.Кириллом.

Тем ярче исповедничество митр.Кирилла, который не только не пошел на поводу у следствия в признании собственной вины, но и не назвал ни одного нового для следователя имени, в чем, возможно, сказалась и опытность, приобретенная за долгие годы следствий, тюрем и ссылок.

К концу следствия все арестованные были свезены в Чимкент. Заседание Тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области от 19 ноября 1937, заслушав дело 4-го Отд. ЮК ОблУ НКВД за № 723 по обвинению митр.Кирилла, вынесло свое обвинительное заключение.

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПО СЛЕДСТВЕННОМУ ДЕЛУ № 4488

«УТВЕРЖДАЮ»
ВР. НАЧ. УНКВД ПО Ю/К ОБЛ.
КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
(КАЛЬНИНГ)
19 ноября 1937 г.

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По следственному делу № 4488 по обвинению:

СМИРНОВА Константина (Кирилла) Иларионовича,
ПЕТРОВЫХ Иосифа Семеновича,
КОБРАНОВА Евгения Яковлевича
по ст.58 п.11 и 10 УК РСФСР.

Проведенным расследованием по делу арестованных за контрреволюционную деятельность СМИРНОВА К., ПЕТРОВЫХ И. и КОБРАНОВА Е. — УСТАНОВЛЕНО:

что на территории Южно-Казахстанской области КССР отбывающими административную ссылку вышепереименованными лицами была организована к.-р. организация церковников, в которую вступили все более видные по прошлой к.-р. деятельности находящиеся в ссылке духовенство и к.-р. элементы, проживающие в разных местах СССР. Эта тройка влиятельных духовников организовали из себя центр этой к.-р. церковной организации и возглавляли всю к.-р. работу организации.

Основной своей задачей к.-р. центр поставил:

а) Организацию всех к.-р. сил церковников в строго законспирированном подполье. Развертывание в этом подполье к.-р. повстанческой деятельности с расчетом подготовки темных масс к вооруженному восстанию внутри страны и свержению советской власти с восстановлением монархического строя, с расчетом получения помощи от фашистских стран в момент интервенции против СССР.

б) Восстановление патриаршества и его главенствующей роли над государственной властью в управлении страной, что даст возможность восстановить церковную собственность на землю и вернуть изъятые после революции монастырские и церковные постройки с их угодьями духовенству.

Для осуществления поставленных задач, к.-р. центром практически была проведена следующая к.-р. работа:

1) Для полной консолидации всех к.-р. сил церковников и объединения их на одной к.-р. платформе, обеспечивающей успех борьбы и свержения советской власти, к.-р. центром было принято решение и даны указания членам к.-р. организации ликвидировать всевозможные церковные течения и раскол на этой почве среди духовенства. Во всех своих действиях подчиниться единому руководству, которое осуществляет законный единственный заместитель бывшего патриарха Тихона СМИРНОВ Константин (Кирилл) бывший митрополит Казанский.

2) В целом ряде населенных пунктов СССР были созданы к.-р. ячейки, подчинявшиеся к.-р. центру и руководимые им.

В задачу этих организаций входила вербовка новых членов, развертывание к.-р. деятельности по подготовке темных масс к восстанию, которое должно быть поднято в момент интервенции против Советского Союза со стороны фашистских государств.

На территории Южно-Казахстанской области контрреволюционные ячейки были созданы в наиболее населенных центрах, расположенных на основных путях сообщения области с другими республиками, как то: г.Чимкенте, г.Мирзояне, г.Мерке, г.Кзыл-Орде, ст.Манкент, пос.Ленинском, ст.Арысь, пос.Яны-Курган.

Как руководящий состав вышеуказанных к.-р. ячеек, так и их члены, НКВД арестованы и в количестве 64 человек привлечены по отдельным выделенным делам к уголовной ответственности, из коих 18 человек уже осуждены.

Между СМИРНОВЫМ, ПЕТРОВЫХ и КОБРАНОВЫМ была установлена для каждого из них организационно-руководящая роль к.-р. организацией по принципу единоначалия с полным подчинением воле и указаниям главы к.-р. организации СМИРНОВА К.

На обязанности СМИРНОВА, как главы к.-р. организации, лежало разрешение исключительно принципиальных вопросов организационно-руководящего характера, касающихся всей к.-р. организации. Им же осуществлялась связь и контактировалась к.-р. деятельность с членами к.-р. организации, входившими в к.-р. центр и проживающими вне территории Южно-Казахстанской области и КССР.

ПЕТРОВЫХ Иосиф являлся заместителем СМИРНОВА К. и в случае ареста последнего ПЕТРОВЫХ должен был возглавить к.-р. деятельность организации. Помимо этого, ПЕТРОВЫХ проводил работу по концентрации к.-р. сил церковников вокруг к.-р. организации, вел новую вербовку членов и организовывал к.-р. ячейки на местах.

На обязанности КОБРАНОВА Евгения лежало предварительное обоснование с научной стороны тех принципиальных вопросов, которые всплывали в процессе развертывания к.-р. деятельности, после чего эти вопросы поступали на разрешение главы к.-р. организации СМИРНОВА К., и вербовка новых членов в организацию.

На основании изложенного ОБВИНЯЮТСЯ:

1. СМИРНОВ Константин (Кирилл) Иларионович, рождения 1863 г., уроженец г.Кронштадта, адм.ссыльный, отбывающий ссылку в Яны-Курганском районе Южно-Казахстанской области, в прошлом митрополит, неоднократно судимый за к.-р. деятельность, неженатый, В ТОМ, ЧТО:

являлся организатором и руководителем к.-р. организации церковников. Возглавил к.-р. центр этой организации, поставившей своей задачей путем вооруженного восстания свержения советской власти и установления монархического строя; на территории Южно-Казахстанской области под его непосредственным руководством в г.Мирзояне и п.Яны-Кургане находились 2 к.-р. ячейки, состоящие из афонских монахов, монашек, члены которой репрессированы и осуждены за к.-р. деятельность.

2. ПЕТРОВЫХ Иосиф Семенович, рождения 1872 года, уроженец г.Устюжны Ленинградской области, проживающий в гор.Мирзояне Ю/К области, бывший адмссыльный, в прошлом митрополит, неоднократно судимый за к.-р. деятельность, неженатый, в ТОМ, ЧТО:

являлся организатором и руководителем к.-р. организации церковников. В к.-р. центре был заместителем главы к.-р. организации СМИРНОВА. На территории Южно-Казахстанской области непосредственно им организована в г.Чимкенте к.-р. ячейка из бывший адмссыльных попов и монашек, которая находилась под личным его руководством и члены которой НКВД репрессированы за к.-р. деятельность и осуждены.

Для развертывания к.-р. деятельности среди населения им был завербован в г.Чимкенте авторитетный религиозник РУДНЕВ Николай, который готовился на руководящую работу в одной из к.-р. ячеек.

При обыске изъято 7000 рублей денег, полученных ПЕТРОВЫХ для развертывания к.-р. деятельности в разное время от членов к.-р. организации, проживающих в разных местах СССР. Одновременно изъята и к.-р. литература.

3. КОБРАНОВ Евгений Яковлевич, рождения 1892 г., уроженец с.Благовещенска Дорогобужского р-на Смоленской области, адм. ссыльный, отбывающий ссылку в г.Чимкенте, в прошлом епископ, неоднократно судимый, — В ТОМ, ЧТО:

являлся одним из активных руководителей к.-р. центра к.-р. организации церковников. Организовал и осуществлял руководство к.-р. деятельностью к.-р. ячеек в г.Чимкенте, ст.Манкент, гор.Кзыл-Орде, пос.Ленинском, члены которой НКВД репрессированы, частью осуждены. Завербовал в к.-р. организацию адм.ссыльного быв.капитана 2 ранга царского флота — шпиона ПЕСТОВА, через которого проводил к.-р. работу на производстве среди рабочих химфармзавода.

Вырабатывал и научно обосновывал вопросы к.-р. деятельности, которые после этого шли на утверждение СМИРНОВА К.

В момент ареста КОБРАНОВА — в его квартире вместе с ним была арестована приехавшая из Москвы член к.-р. организации КОТОВА, которой КОБРАНОВЫМ было дано задание о развертывании среди работниц фабрики к.-р. деятельности.

Допрошенные в качестве обвиняемых ПЕТРОВЫХ Иосиф, КОБРАНОВ Евгений — себя виновными признали полностью, а СМИРНОВ Кирилл — частично, но полностью изобличается показаниями членов к.-р. организации КОБРАНОВА, ПЕТРОВЫХ и ПОЗДЕЕВСКИМ.

На основании изложенного следственное дело № 4488 считать законченным, виновность СМИРНОВА К., ПЕТРОВЫХ, КОБРАНОВА — доказанной и для судебного разбирательства дело их направить в Тройку при Ю/К Обл. Управлении НКВД.

ОПЕР. УПОЛН. IV ОТД.
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ (КОСТИН)
«СОГЛАСЕН» НАЧАЛЬНИК IV ОТД.
ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ (КОСТЕНКО)[35]

На это обвинение последовало постановление Тройки:

«СМИРНОВА Константина (Кирилла) Иларионовича РАССТРЕЛЯТЬ. Личное имущество конфисковать».[36]

Подобные же постановления о расстреле были вынесены заседанием Тройки УНКВД и в отношении митр.Иосифа и еп.Евгения. Обвинения митр.Иосифа, формулировалось следующим образом: «Обвиняется в том, что являлся руководителем контр-революционной повстанческой организации церковников, заместителем главы контр-революционной организации СМИРНОВА Кирилла, Участник и руководитель нелегальных совещаний, на которых были выработаны методы проведений к.-р. повстанческой деятельности. Организатор к.-р. ячеек в разных местностях, как ЮК области, так и СССР.[37]

Обвинения еп.Евгения формулировались несколько иначе: «Обвиняется в том, что являлся одним из активных руководителей к-р повстанческой организации церковников, возглавляемой СМИРНОВЫМ и ПЕТРОВЫХ. Участник нелегальных совещаний, на которых выработаны методы к-р повстанческой деятельности. Организатор и руководитель к-р ячеек к-р организации, созданных им как на территории ЮК области, так и на населенных промышленных местностях СССР. Организатор к-р шпионских элементов из числа б/офицерства и др. бывших людей вокруг к-р организации с целью разворота повстанческой к-р деятельности среди населения.»[38]

Тем же числом, что и решения заседания Тройки, то есть 19 ноябрем 1937, датирована записка председателя Тройки капитана Кальнинга, направленная коменданту УНКВД и подписанная, в традициях тех лет, красным карандашом: «Немедленно привести в исполнение приговор Тройки в отношении Смирнова Константина (Кирилла) Иларионовича. Об исполнении составьте акт, который представьте мне.

Приложение: Выписка из протокола Тройки от 19/ХI 1937 г.»[39]

Подобные же указания о необходимости немедленного приведения в исполнение смертного приговора были составлены и в отношении митр.Иосифа (Петровых) и еп.Евгения (Кобранова).

Но чудовищное делопроизводство конвейера смерти не было исчерпано только этими документами. Теперь приговоренные поступали в «распоряжение» коменданта, и специальная комиссия в составе трех человек (один из которых — начальник АХО, то есть административно-хозяйственного отдела!) утверждала дату приведения приговора в исполнение: «1937 года, 20 дня. Мы, нижеподписавшиеся: П/нач. УНКВД Лейт. Г.Б.Б-в, начальник АХО С-в, комендант М-в составили настоящий акт в том, что сего числа, на основании выписки из протокола Тройки от 19 ноября 1937 г., произвести в исполнение приговор Тройки в отношении Смирнова Константина (Кирилла) Иларионовича, Расстрел. О чем составили настоящий акт, скрепив его своими подписями.»[40]

Митрополит КИРИЛЛ (СМИРНОВ) был расстрелян близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка.

Там же совершено захоронение.

6 / 19 ноября.

Сщмчч. Анатолия и Николая пресвитеров, прмч. Гавриила, прмцц. Нины и Серафимы Шимкентских (1937).

Священник Анатолий Ананьевич Бержицкий родился 3 июля 1873 года в селе Маяки, Одесской области в семье священника. В 1902 году окончил юридический факультет Юрьевского университета.

Священный сан принял после 1917 года.

20 июля 1921 года был арестован в г. Барнауле и через 40 дней освобожден.

20 октября 1930 года был вновь арестован и находился в тюрьме 10 месяцев, после чего был освобожден и дело прекращено.

В г. Чимкенте работал в облздравотделе плановиком.

Арестован в г. Чимкенте 10 сентября 1937 года. Содержался в тюрьме г. Чимкента.

Священник Николай Константинович Протасов родился 21 ноября 1867 года в селе Ивановское, Плавского района, Московской области в семье священника. Окончил Духовную семинарию. Священный сан принял до 1917 года. Служил в селе Черняевка Воловского района Московской области.

В 1930 году был судим Арсеньевским райсудом Московской области «за невыполнение твердого задания по хлебопоставкам».

В 1931 году судим вышеуказанным судом «за невыплату налога». Приговорен к 1 году лишения свободы и 3 годам высылки.

В 1937 году осужден ОСО НКВД г. Москвы по ст. 58-10 к 5 годам ссылки в Казахстан.

Арестован 16 сентября 1937 года Чаяновским районным НКВД. Содержался в тюрьме Чаяновского НКВД.

Иеромонах Гавриил (Владимиров Григорий Петрович) родился 14 января 1873 года в селе Котляровка, Красногорского района, Ленинградской области в крестьянской семье.

Подвизался на Святой горе Афон, откуда вернулся в Россию в 1905 году.

В 1924 году арестован погранотделом на Псковской границе за нелегальный вход на пограничную полосу. После ареста был выслан на жительство в г. Новгород.

В 1929 году арестован в г. Новгороде «за участие в группе Иосифа Петровых». Осужден к 10 годам концлагеря. Срок сокращен на 4 года по инвалидности. Направлен в Соловецкий лагерь, где находился 2 года, после чего сослан в Казахстан.

Срок ссылки в Казахстане закончился в1935 году.

9 сентября 1937 года арестован обл. НКВД г. Чимкента. Содержался в тюрьме г. Чимкента.

Монахиня Нина (Шувалова Неонилла Андреевна) родилась 28 октября 1869 года в селе Балка, Барановского района, Н-Волжского края в крестьянской семье.

До 1917 года подвизалась в монастыре, после разорения которого проживала в г. Чимкенте.

Арестована в г. Чимкенте 10 сентября 1937 года. Содержалась в тюрьме г. Чимкента.

Монахиня Серафима (Горшкова Анна Алексеевна) родилась 2 февраля 1893 года в дер. Хмельники, Угличевского района, Ярославской области в крестьянской семье.

До 1917 года подвизалась в монастыре.

В 1932 году в г. Ленинграде осуждена по ст. 58-10 к 3 годам ссылки в Казахстан.

Арестована в г. Чимкенте 10 сентября 1937 года. Содержалась в тюрьме г. Чимкента.

Заседание тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области от 19 ноября 1937 года

ПОСТАНОВИЛО:

Священника Анатолия Бержицкого,

Священника Николая Протасова,

Иеромонаха Гавриила (Владимирова),

Монахиню Нину (Шувалову),

Монахиню Серафиму (Горшкову),

РАССТРЕЛЯТЬ.

Приговор приведен в исполнение 19 ноября 1937 года в 24-00.

Расстрелы совершались близ г. Чимкента в местности, называемой Лисья балка.

Там же происходили захоронения.[41]

15 / 28 марта.

Сщмч. Димитрия, пресвитера Шимкентсого (1938).

Священник Димитрий Константинович Легейдо родился 26 октября 1880 года в селе Красная Поляна, Белоглинского района, Азово-Черноморского края. Окончил Духовную семинарию.

Священный сан принял до 1917 года.

В 1932 году в г. Геленджике был осужден по ст. 58-10 к 3 годам ссылки.

В г. Чимкенте работал в Сельхозснабе инкассатором-счетоводом.

Арестован в г. Чимкенте 11 сентября 1937 года. Содержался в тюрьме г. Чимкента.

Заседание тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области от 19 ноября 1937 года

ПОСТАНОВИЛО:

Священника Димитрия Легейдо заключить в концлагерь сроком на 10 лет.

Священник Димитрий Легейдо, отбывая срок наказания, был арестован 21 марта 1938 года и осужден тройкой УНКВД по ДВК 31 марта 1938 года по ст. 58-10 УК РСФСР к расстрелу. Находясь во внутренней тюрьме под следствием, умер 28 марта 1938 года. [14]

18 / 31 декабря.

Сщмч. Шимкентского Николая, архиепископа Великоустюжского (1937).

Архиепископ Николай (Клементьев Николай Федорович) родился 6 октября 1873 года в с. Лосево Нерехтского уезда Костромской губ. в семье священника.

В 1899 году окончил С-Петербургскую Духовную Академию со степенью кандидата (магистранта) богословия; назначен преподавателем логики Александро-Невского духовного училища.

С 1900 года преподавал латинский язык в этом же училище.

7 мая 1904 года рукоположен во иерея к Георгиевской церкви на Большеохтенском кладбище в С.-Петербурге.

С 5 сентября 1904 года — законоучитель Охтенского детского приюта в С.-Петербурге.

7 декабря 1908 года назначен клириком с.-петербургской Свято-Духовской церкви на Большой Охте.

После 1914 года овдовел.

С 22 марта 1919 года — настоятель с.-петербургской Свято-Духовской церкви на Большой Охте.

7 апреля 1919 года возведен в сан протоиерея.

1920-1922 — благочинный 10-го благочиния Петроградских церквей.

В 1922 году, по изъятию церковных ценностей, как благочинный 10 благочиния (тогда) Петроградских церквей и настоятель собора Святого Духа на Б. Охте, привлекался в массовый (судилось 97 человек) процесс «по сопротивлению изъятию ценностей». Был осужден на 3 года тюремного заключения со строгой изоляцией, но по истечении 9 месяцев заключения освобожден.

В 1924 году был пострижен в мантию.

23 июня 1924 года хиротонисан во епископа Сестрорецкого, викария Ленинградской епархии. Хиротонию возглавлял св. Патриарх Тихон.

11 мая и 25 июня 1925 года вместе с епископом Венедиктом (Плотниковым) и епископом Иннокентием (Тихоновым) выпустил послания, в которых предостерегал паству от доверия обновленцам и участия в обновленческом лжесоборе 1925 года.

18 декабря 1925 года арестован «за объезд церквей приходских и служения в них» и сослан на 3 года в Восточную Сибирь.

С 1926 года находился в ссылке в Иркутской губ. По окончании срока в 1929 -1931 гг. был лишен права вернуться в Ленинград и ограничен в местожительстве (минус шесть городов). Проживал в г. Твери.

Через 3 года получил право жительства по всему СССР и вернулся в г. Ленинград к своим замужним дочерям. Но в 1933 году стали производить первую паспортизацию и владыке Николаю не выдали паспорта на проживание в Ленинграде, в связи с чем ему пришлось уехать в г. Тихвин. Но и там ему проживать не разрешили. Митрополит Сергий предложил епископу Николаю принять назначение в Великоустюжскую епархию. Он принял назначение и прибыл в г. В.-Устюг в мае 1933 года. 9 июля 1934 года возведен в сан архиепископа. Благополучно служил до 7 декабря 1935 года, когда по обвинению в к/р был арестован вместе со своими сослуживцами в количестве 9 человек.

Архиепископу Николаю предъявлено следующее обвинение: «... Клементьев, архиепископ, в 1928 году судился за к/р деятельность, отбывал ссылку в Сибири. В В.-Устюге с конца 1933 года организовал вокруг себя наиболее реакционную и а-с настроенную часть духовенства, с которыми под предлогом заседания епархиального совета и разных празднеств устраивает сборища, обсуждая на них вопросы противодействия мероприятиям сов. власти. Кроме этого, для к/р агитации широко использовал церковный амвон».

3 сентября 1936 года заседанием тройки при НКВД СССР архиепископ Николай (Клементьев) «за участие в к/р группе» приговорен к ссылке в Казахстан на 5 лет.

Ссылку отбывал в с. Ванновка, Тюлькубасского района, Южно-Казахстанской области.

23 декабря 1937 года арестован тюлькубасским РО НКВД.

Находившимся под «следствием» архиепископом Николаем было написано в НКВД Тюлькубасского района заявление:

«На поставленные Вами мне вопросы о моей а-с деятельности за время моего адмссыльного проживания как в Ванновке, так и вне Тюлькубасского района, имею сказать следующее:

…По возрасту своему (65-й год) и состоянию здоровья, а также по званию служителя культа какой-либо работы я получить не могу, и затруднялся бы и выполнять таковую, если бы даже и получил ввиду частых припадков головокружения и сильной болезни в ногах. Я неделями безвыходно пребывал в своей квартире, выходя из нее только по крайней необходимости — или в молитвенный дом, или на почту, или на отметку в НКВД.

Я откровенно и по совести готов дать объяснение или показание в НКВД, если оно имеет обличающий меня материал, но сам за собой не знаю ничего преступного против советской власти и не могу по сему рассказать. По своему званию служителя культа я и не могу иметь антисоветской деятельности.

…По приезде сюда я писал одно письмо Ташкентскому архиепископу Борису с просьбой к нему, как к духовному руководителю Ванновского прихода, благословить мне, если будет возможно от сов. власти, служения в молитвенном доме для приобщения Святых Таинств, а в случае невозможности храмового моего приобщения, благословить такое приобщение на моей квартире. Так как в молитвенном доме закрытого алтаря нет, а для приобщения меня необходимо облачение в священные одежды, то я и не решился приобщаться в храме, чтобы не возбуждать в мало осведомленных о церковном чине богомольцах ненужных разговоров. … Архиепископ Борис по происхождению из В.-Устюга, и по учению Академическому мне товарищ, ответил мне письменно на мою просьбу, и на храмовое, и на домашнее приобщение благословил. … Больше я рассказать НКВД о себе ничего не имею. Если у НКВД имеются уличающие меня материалы, я прошу мне их предъявить для чистосердечного на них ответа.

26 декабря 1937 год. Николай Клементьев».

В декабре 1937 года архиепископу Николаю было вынесено ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ следующего содержания:

«…В Тюлькубасском районе, будучи враждебно настроенным к сов. власти, ведет систематическую к/р агитацию, направленную на дискредитацию мероприятий партии и правительства. Имеет тесную связь с к/р духовенством и ссыльными в разных городах СССР, с которыми поддерживает связь и дает директивные указания в к/р деятельности».

Заседанием тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области от 30 декабря 1937 года архиепископ Николай (Клементьев) приговорен к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение 31 декабря 1937 года в 24 часа.[42]

18 / 31 декабря.

Сщмчч. Иоанна и Владимира, пресвитеров Шимкентских (1937).

Священник Иоанн Николаевич Миронский родился в 1877 году в с. Русский Юрткуль, Самарской губернии.

6 апреля 1936 года был арестован и 27 ноября 1936 года осужден ОСО НКВД СССР по ст. 58-10 к 5 годам ссылки в Казахстан. Срок отбывал в с. Орловка, Чаяновского района, Южно-Казахстанской области, работал садовником.

Арестован Чаяновским РО НКВД 21 декабря 1937 года.

На допросах держался мужественно и отказался подписать ложно составленный следователем протокол допроса, «…мотивируя тем, что он никогда не подписывался и подписываться не может по своим убеждениям».[43]

Священник Владимир Григорьевич Преображенский родился в 1873 году в с. Троицком Смоленской области.

Священный сан принял до 1917 года.

До 1929 года служил в сане священника.

В 1929 году осужден коллегией ОГПУ к 3 годам концлагеря.

22 августа 1936 года арестован и 9 февраля 1937 года осужден ОСО НКВД СССР по ст. 58-10 к 5 годам ссылки в Казахстан. Срок отбывал в с. Орловка, Чаяновского района, Южно-Казахстанской области.

Арестован Чаяновским РОВД 24 декабря 1937 года.

На допросах отрицал свою причастность к к/р деятельности, исповедуя при этом свою веру в Бога: «Я считаю себя виновным только в том, что я религиозный человек. Никакой к/р работы я никогда не проводил и меня арестовывали и ссылали только за то, что я верю в религию. … При обыске у меня изъяты три стихотворения, два из них «Сон ссыльного иерея» и «Дума старого пастыря в ссылке» написаны лично мною, «Орленок» списан — не знаю где. Я лично не нахожу, чтобы эти стихи были к/р содержания. Я писал о своих личных думах и переживаниях. Хранил их как собственные произведения, а «Орленок» как память о своем убитом сыне. Эти стихи никому я не распространял, если не сказать, что одно из них «Дума пастыря в ссылке» я послал своему старшему брату. Больше показать ничего не могу».

«МЕМОРАНДУМ.

...Преображенский В. Г. писал стиха к/р характера, которые распространял среди населения:

М. Е. С-вой.

СОН ССЫЛЬНОГО ИЕРЕЯ (С. А. М-ГО).

О, Господи, Боже! Всещедрый Спаситель!

Меня, знать, здесь в ссылке совсем Ты забыл?!

А жил, когда дома я — мой Покровитель,

Утешитель, Друг и Отец Ты мне был.

Тогда там всесильной Твоею рукою

Всегда был я сыт, был обут и одет,

И милость Твоя там была надо мною,

Хранил Ты меня от несчастий и бед.

Я жизнью счастливой тогда наслаждался,

Мне сильно хотелось работать и жить.

И в жизни той сладкой всегда я старался

Твое снисхожденье к себе заслужить.

А здесь вот в неволе я раб злой, лукавый

Должно быть прогневал чем-либо Тебя?

И Ты непрестанно, о, Боже мой правый,

Караешь десницей Своею меня.

Здесь голод и холод меня донимают,

Шпана здесь житья никому не дает;

И все мы здесь бедны, про то она знает,

Но все ж днем и ночью крадет и крадет!..

Живу я здесь, жалкий, и сильно скучаю,

Ни в чем утешенья, отрады мне нет.

К кому мне прибегнуть, что делать — не знаю.

И стал мне противен и пуст белый свет.

А сколько на ниве Твоей я трудился,

Чтоб грешные души к Тебе привести,

А здесь сам в нужде от Тебя отдалился,

Но Ты меня, падшего, Боже, прости!...

Спаси меня, Щедрый, избавь от роптанья,

Не дай впасть в отчаянье злое навек.

Молю, облегчи мою чашу страданья,

Я старый, я слабый, больной человек.

Такими словами всем сердцем молился

Отец Сергий, пастырь преклонных годов.

Он в ссылке второй уже раз находился

И вот, здесь в отчаянье впасть был готов.

Но бодрствует Вечный и всех охраняет,

Не хочет погибели грешных рабов,

И старцу чудесный Он сон посылает,

Спасая тем самым от вражьих оков.

Он видит: идет к нему скорбный Спаситель

С терновым венцом на кровавом челе.

Идет грешных душ всех безмездный Целитель,

Утешитель всех, погибавших во зле.

Хитон Его белый, как солнце сияет,

А по низу яркие звезды горят.

Сонм ангелов светлых Его окружает,

На лик Его чудный не смея взирать.

И пал на колени отец поскорее,

От страха склонившись к земле головой.

Видение дивное видеть робея,

Не зная, что будет со грешной душой...

А кроткий Спаситель своею рукою

Коснувшись главы его, тихо сказал:

«Зачем ты лишаешь себя здесь покоя,

Зачем в малодушество злое здесь впал?!

Зачем, маловер, Ты во мне усомнился?

Зачем так бесстрашно роптал на Меня?

Что будто бы Я от тебя отдалился,

Что будто бы Я позабыл здесь тебя?

Я знаю все здешние ваши страданья,

Я вижу, как тяжко живется здесь вам!

Но знай, что все это дано в испытанье

Всем верным и преданным Богу рабам».

Сказавши речь эту, Христос удалился,

Оставив отца на коленях стоять.

Но тут он проснулся и много дивился,

Что Бог удостоил сей сон ему дать.

И после отрадно на сердце так стало,

Сокрылись отчаянье, ропот, печаль...

Как будто на крыльях все это умчало

Куда-то туда, в бесконечную даль!

И старцу с тех пор никогда не случалось

Жить в прежде отчаянной острой нужде.

Чем дальше — тем легче ему здесь дышалось

И твердо он помнил, что видел во сне.

Тем сном он в дальнейшем всегда укреплялся,

Всегда бодрость духа он в нем находил,

И чаще, чем прежде к Христу устремлялся,

Прося, чтоб и впредь Он его не за был.

4/VI-22V - 1936 г.

«Старый Соловчанин»

Вл. Гр. Пр».

Заседанием тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области от 30 декабря 1937 года священник Иоанн Мироновский и священник Владимир Преображенский приговорены к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение 31 декабря 1937 года в 24 часа.[44]

23 ноября / 6 декабря.

Сщмч. Шимкентского Бориса, епископа Ивановского (1937).

Епископ Борис (Воскобойников Симеон Петрович) родился 1 сентября 1875 года в с. Александровка, Воронцовского района, Воронежской области в семье священника.

В 1910 году окончил С-Петербургскую Духовную Академию.

В декабре 1922 года был арестован в г. Гдовске Петроградской области. Под стражей содержался 1 месяц и был освобожден. В начале марта 1936 года священник Семен Тимофеевич Воскобойников был пострижен в монашество с именам Борис. 7 марта 1936 года он был хиротонисан во епископа Кинешемского, викария Костромской епархии. С 31 марта 1936 года - временно управляющий Ивановской епархией. С 1 июля 1936 года - епископ Ивановский. Весной 1937 года был арестован. Материалами следствия обвиняемый епископ «уличался» в том, что «принимал участие в антисоветской деятельности контрреволюционных групп церковников и монашества, ликвидированных в 1937 году в г. Иваново и Лежневском районе». Сохранились протоколы допроса владыки, фрагменты которого мы ниже приводим с сохранением стиля безбожных следователей, с небольшой правкой пунктуации и орфографии:

Вопрос. Вам известно было, что группа церковников и попы с Воскресенского распространяли с провокационной целью слухи, что в Церкви этого села имеются останки блаженного Киприана, которые творят чудеса, исцеляют больных и немощных и т. д.?

Ответ. В 1937 г. у меня в доме были представители Воскресенской общины (фамилии я их не запомнил), которые мне говорили, что у них в Церкви (в склепе) зарыты останки блаженного Киприана, имеющие якобы свойства исцелять больных. Что верующие приходят в Церковь, берут песок с могилы Киприана и получают исцеления.

Вопрос. Вы не рассказали о контрреволюционной деятельности попов с. Воскресенского в связи с инсценированием чудес и исцелений блаженного Киприана?

Ответ. Об этом мне мало что известно. Точно не помню в каком году в 1933 или 1934 я встретился с попом Соколовым, котoрый до этого служил в с. Воскресенское Лежневского района. Соколов в эту встречу со мной рассказывал, что когда он служил в с. Воскресенском, они вместе с церковниками широко рекламировали творимые чудеса блаженным Киприаном, распространяли о нем печатные листовки и говорили проповеди... Служителями культа с. Воскресенского велась специальная книга, в которую до последнего времени записывались в хронологическом порядке все случаи творимых чудес Киприана. (Вношу поправку: о проповедях я не знаю).

Вопрос. Вам известно, что с этой же контрреволюционно-правительственной целью группа духовенства, возглавляемая попом Казанским 6 февраля 1937 года инсценировала открытие и перенесение останков (мощей) блаженного Киприана из склепа закрытой в действующую Церковь?

Ответ. Да, об этом мне было известно, у меня просили на это представители общины на это моего благословения - согласия. Я им письменно сообщил примерно так: «благословляю останки блаженного Киприана положить в новый гроб и перенести в другую Церковь, а что нужно при этом все сделает священник Казанский».

По этому же делу вместе с епископам Борисом проходили священник Лежневской религиозной общины Николай, 1899 г. р. и священник с. Воскресенское Лежневского района Иоанн Казанский, 1880 г. р.

23 апреля 1937 года арестован в г. Иваново и осужден по ст. 58-10 к 5 годам ссылки в Казахстан.

На пути следования к месту ссылки в Сыры-Суйский район был арестован в г. Мирзояне 25 ноября 1937 года.

Содержался в тюрьме г. Мирзояна.

26 ноября 1937 года было вынесено ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ следующего содержания:

«Воскобойников С. П., следуя в ссылку в Сыры-Суйский район, 19 ноября 1937 года временно остановился на жительство в г. Мирзояне, проживал в сторожке церкви, где среди приходящих верующих вел к/р пораженческую террористическую агитацию».

Епископ Борис отрицал предъявленные ему обвинения к/р характера.

Заседанием тройки УНКВД по Южно-Казахстанской области от 28 ноября 1937 года епископ Борис (Воскобойников) приговорен к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение 6 декабря 1937 года в 2 часа 30 минут.[45]

Заключение и вывод

Тюрьмы освящены пребыванием в них святых новомучеников и исповедников российских. Как и в древнем Риме, христианские мученики терпели гонения, унижения и истреблялись за то, что не отрекались от Христа и Его Церкви. Лишение гражданских прав, непосильные денежные поборы, аресты, ссылки и лагеря, изъятие имущества: в